Фильм «Ограбление банка» — из тех картин,
с которых женщины уходят в слезах, а мужчины в задумчивости. Независимо
от качества фильма.
93
минуты зрелища вполне исчерпываются четырьмя афоризмами. Фольклорным:
«Как волка ни корми...» (это про одного из двух главных героев, только
что вышедшего из тюрьмы Мадиса). Сентиментальным, от Сент-Экзюпери: «Мы
в ответе за тех, кого приручили».
Ерническим, однако
удивительно актуальным именно сегодня подмигиванием брехтовского
Мекки-Ножа: «Ограбление банка — всего лишь невинная шалость по
сравнению с основанием банка».
И, наконец, мрачным выводом
Достоевского: «От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не
стоит она слезинки хотя бы одного только замученного ребенка...» Тем
более, что мы, строя общество, скопированное с лучших мировых
стандартов, сильно отклонились от них, поэтому ни о какой гармонии речи
быть не может. А вот слезы детей — налицо. На лице общества.
Наше депрессивное кино Сам
же фильм вполне вписывается в мэйнстрим современного эстонского
социально-критического депрессивного кинематографа («Класс» Ильмара
Раага; «Агент Кряква» и «Нож» Марко Раата; «Ласнамяэский бал» и
«Искушение Святого Тыну» Вейко Ыунпуу).
Однако, в отличие от Раата и Ыунпуу, 45-летний Андрус Туйск в своей первой (!) полнометражной
картине не забирается в дебри артхауса, не ставит публику в тупик
сложными метафорами, а снимает не мудрствуя лукаво, довольствуясь тем,
что в его распоряжении прекрасный актер Ханнес Кальюярв и явно очень
способный 14-летний Хенри Куус, а также оператор Манфред Вайнокиви,
который сумел вместить в кадры на морском берегу (лучшие в картине!)
всю безысходность существования главных героев.
Новое поколение
эстонских режиссеров (в отличие от прекрасно вышколенного,
высокопрофессионального поколения Пеэтера Симма и Олава Неуланда) не
получило настоящей подготовки.
Поэтому их фильмы очень
неровны: соотношение блестящих кадров с провальными зависит от
степени таланта и кинематографической эрудиции постановщика. Хотя
очень часто смесь одаренности и неумелости, подкрепленная отвагой
художника, восхищает не только наивную публику, но и многоопытных
членов жюри международных фестивалей.
«Ограблению банка»,
впрочем, в этом смысле мало что светит. Андрус Туйск снял незатейливую
road-movie, в которой действует классическая пара изгоев: брутальный
мужчина с темным прошлым (Мадис — Ханнес Кальюярв) и слабое,
неуверенное в себе, забитое существо, тянущееся к многоопытному и
сильному попутчику (Ханнес — Хенри Куус). Я написал «существо», так как
в роли ведомого может выступать как мальчик, так и девушка.
Их
отношения не обязаны быть эротическими, достаточно восторга ведомого
перед всемогуществом ведущего. Слабый будет ревновать сильного в любом
случае. Потому что претендует на все его внимание. Когда в жизни Мадиса
появляется «заочница» (женщина, с которой он переписывался, сидя в
тюрьме) Мильви (Карин Таммару), Ханнес делает все, чтобы оттеснить ее.
Если
характер Мадиса в сценарии Михкеля Ульмана в общем-то не прописан, и
своей убедительностью кинематографический образ примерно на 95
процентов обязан актеру, то Ханнеса сценарист в известной степени
«одолжил» из «Класса».
Сверстники превратили его в «мальчика
для битья», дома — никакой поддержки. (Правда, у Раага отец был
всего-навсего равнодушен к ребенку, а здесь отец — мерзкая туша, садист
и насильник, — еще более жесток с мальчиком, чем ровесники). Словом,
Ханнес уже получил от жизни достаточно много горьких уроков.
Крушение иллюзий Встреча
с грубоватым, но вроде бы сердечно относящимся к нему, Мадисом убедила
подростка в том, что в этой жизни пробиться можно только благодаря
крепким кулакам. Ну, и еще хорошо бы иметь пистолет... Ханнес мечтает
ограбить банк.
Романтика? Не только! Парнишка достаточно
разбирается в жизни, чтобы сделать вывод: нравственность из этого мира
ушла. Главное в жизни — уметь оставаться безнаказанным.
Дорожные
встречи убеждают его в этом. Первый сексуальный опыт с Лагле (Мэрилин
Юрман), хиппующей девицей из богатой семьи, дает Ханнесу понять, что и
любовь — иллюзия.
В какой-то момент роли меняются. Уже не Ханнес
зависит от Мадиса, а подросток диктует свою волю бандиту, шантажирует
попыткой самоубийства и заставляет пойти на последнее в его жизни
преступление.
Это — самый эффектный момент драматургии:
прирученный управляет приручившим (но не несет за него
ответственность). Второе достоинство фильма связано с сольными
номерами оператора. И третье — обмен репликами между банковским
клерком и Мадисом в финале.
О чем они говорили — умолчу,
ведь многие читатели еще не видели фильма. А посмотреть его не мешает
(фильм идет без русских субтитров, но диалог настолько прост, что его
поймет даже человек, плохо владеющий эстонским языком).
Как произведение искусства фильм не состоялся. Но язвы сегодняшнего дня показал откровенно.
И, наконец, мрачным выводом
Достоевского: «От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не
стоит она слезинки хотя бы одного только замученного ребенка...» Тем
более, что мы, строя общество, скопированное с лучших мировых
стандартов, сильно отклонились от них, поэтому ни о какой гармонии речи
быть не может. А вот слезы детей — налицо. На лице общества.
