Большой черный джип с московскими номерами бесшумно въехал на
центральную улицу затерянного на русских просторах уездного города N и,
подняв пыль на обочине, остановился у магазина - главной в здешних
краях тусовочной точки. Реакция горожан на появление слегка
запачканного грязью символа неземной роскоши и вестника грядущих
разборок была точь-в-точь, как в голливудских вестернах – помните,
когда заезжий ковбой входит в салун, все почему-то перестают жевать,
выпивать, играть в карты, и в наступившей тишине оборачиваются на
незнакомца… Вот и сейчас у кого-то из местных наверняка засосало под
ложечкой в предчувствии передела сфер влияния и сопутствующей стрельбы,
но… Из «Крузака» вылез типаж, абсолютно не соответствующий такой машине
– поднявшись на скрипучее, в зарослях лопухов, крыльцо «торгового
центра», безобидный столичный турист просто купил два увесистых пирога
с капустой по 15 рублей за штуку и отбыл восвояси…
Тот «медвежий угол» Новгородской области я проезжал транзитом,
возвращаясь в Москву из Европы -- двухнедельное путешествие растянулось
на 5000 км. Хотя первоначальный план поездки был прост и экономичен –
взяв на тест Land Cruiser 200 с дизельным мотором, я должен был,
совместив работу с отпуском, прокатиться в Эстонию и обратно. Доселе
все как-то объезжал Прибалтику стороной – не было ни времени, ни
желания возиться с дополнительными визами, но в первый же год ее
вхождения в Шенгенскую зону решил – пора. Правда, холодное лето-2008
внесло в маршрут коррективы – балтийские пляжи ждали температурой 20оС
на суше и 15оС в воде. Пришлось срочно перепрофилировать тур в
экскурсионный, и покупать билеты на паромы из Прибалтики в Швецию и
обратно, расширяя поле осмотра исторических и природных красот. Таким
образом, я докатился до южных берегов Норвегии, и, переправившись в
Данию, замкнул кольцо по всем трем скандинавским королевствам. «Попав»
в итоге на немалые деньги – порядка 2000 евро. Но зато, сколько повидал!
Все ушли на фронт
Казалось,
чем ближе к Европе, тем богаче и цивилизованней должна быть местность
за окнами машины. На деле, между застроенным новенькими особняками
Подмосковьем и границей ЕЭС – сотни верст «прослойки», где со времен
СССР существенно изменились, пожалуй, лишь цены – остальное осталось
прежним, только обветшало и заросло бурьяном. Узенькой ленточкой
относительно свежего асфальта протянулась сквозь это бездорожье и
безденежье питерская трасса – кратчайший путь в Эстонию. Поток здесь
год от года все плотнее, и сегодня уже представляет собой неразрывную
вереницу фур длиной 1000 км – по сути, межскладской конвейер от
хельсинского порта до Москвы. 140 миллионов человек едят, одеваются и
даже строят виллы на Канарах с этой «дороги жизни» – не получи мы ее в
наследство от дедушки Хрущева, фуры коммерсантов поползли бы по щебенке
Александра Первого. Вот тогда деньги на строительство параллельного
автобана давно бы нашлись. А так, можно не спеша рассматривать проекты.
Крайними остаются водители легковушек – часами они маются, уставившись
в стенку с надписью TIR, и постепенно звереют: «Страна торгашей! Все,
от зубочисток до машин, из-за бугра везут! Так и будут лавочники лезть
нам на голову со своим товаром?»
К счастью, дальнобойщики до семи утра спят на обочинах, и на этот раз
я, наученный горьким опытом, решил миновать Вышний Волочек с его
светофорами до «пуска конвейера». Дальше будет уже не так тяжко, а
ближе к Питеру можно даже притопить. Ранний старт взял из Твери, куда
приехал накануне вечером – к чему напрягать себя броском сразу до
Таллина, таращась первые три часа пути в темноту? Разделять надвое
ночлегом приходится и обратный путь из Прибалтики, иначе поездка
становится пыткой, да и просто чревата сонным вылетом на встречку. Наши
пустующие провинциальные гостиницы приезжим всегда рады, номер стоит по
западным меркам недорого: 20 – 30 евро за ночь, правда уж больно
убогий. Типичная картина – все, от мебели до маховичков на кранах еще
совдеповское, сегодня же денег хватает лишь на скудную зарплату
персонала. В порядке здесь только то, что можно выстирать, заштопать и
подкрасить, но сантехника и электрика требуют специфических навыков
пользования – например, крышку сливного бачка каждый раз снимаешь,
чтобы потянуть прямо за клапан, а розетку придерживаешь, чтобы не
вынималась из стены вместе с вилкой. Напоминает квартиру незамужней
женщины – чистенько, опрятненько, но … очень хочется чего-нибудь
починить. Вообще, нехватку мужских рук – словно после войны – в нашей
глубинке видишь повсеместно, толковые и работящие ребята уезжают за
лучшей долей, остальные спиваются… Эта земля была нашей...
Пока
мы не увязли в борьбе... Тяжесть потери Эстляндии, отвоеванной когда-то
у шведов, а два века спустя отпущенной на свободу, становится очевидной
с первых же километров после границы – одним словом, Европа… Впрочем,
французы и англичане дали волю чуть ли не сотне стран мира – чем мы
хуже? Но Прибалтика – единственная в мировой истории колония, которая,
получив независимость, выглядит конфеткой на фоне усеянной
развалившимися коровниками, да и просто «бычками» метрополии.
Таллин, унылый на окраинах, в центре радует взгляд почти немецким
блеском и лоском – кругом ни соринки, а вместо голубей по газонам
разгуливают чайки. Улицы свободны для движения, как в Моршанске или
Кологриве в два часа ночи. Стоять в заторах здесь просто некому:
население страны – всего полтора миллиона человек, и, как выяснилось,
почти половина уехала работать в Швецию и Финляндию. Из оставшихся едва
ли не большинство – русские «не граждане», на них-то и держится вся
сфера обслуживания. Что очень удобно: к официантам, продавщицам,
таксистам, и т.п. можно смело обращаться на великом и могучем – им
будет только приятно. Если не уверены, что перед вами «наш человек»,
соблюдайте определенный этикет: вежливый турист обратится к эстонцу
обязательно по-английски, и перейдет на русский только после любезного
предложения собеседника. Но иногда получается смешно – подхожу,
например, к справочной стойке: «Excuse me, can you…» И тут русская
тетя-навигаторша в моем кармане громко, на весь зал, сообщает: «Пропал
сигнал джи-пи-эс». Повисает пауза, и … «Брось придуриваться! Экскьюз
ми… Говори, че надо?»
После вступления стран Балтии в ЕЭС цены тут быстро растут, поэтому
пьяных финнов на улицах Таллина вы уже вряд ли увидите – им теперь
проще «бухать» дома. Местные, конечно, затягивают пояса потуже, но нам,
туристам, почему бы не заплатить по европейской цене за соответствующее
качество? Отличный ужин в ресторане -- 15 евро, отель 4 звезды – 70
евро. Ночлег, кстати, я нигде заранее не бронировал, но тут, например,
нашел моментально – в самом красивом месте Таллина, под стенами замка.
Об удобстве единой валюты, однако, приходится лишь вздыхать – в
северной Европе в ходу кроны, причем, в каждой стране свои. Чтобы не
путаться при подсчетах содержимого кошелька, постоянно уточняя, о каком
из четырех видов крон идет речь, я про себя называл их банковскими
обозначениями: EEK, SEK, NOK и DKK. «На таллинском пароме избавлюсь от
«еешек», потом, выезжая из Норвегии в Данию, обменяю неистраченные
«ноки» на «дэкакашки», а «секи» мне еще понадобятся на обратном пути по
Швеции…» Но учтите – вне зоны евро наличную валюту разумно иметь лишь
для мелких расходов, а за топливо и отели выгодно (да и удобно)
расплачиваться кредитной карточкой – экономия примерно 10%.
Наслышанный
об эстонском либерализме по части оружия, зашел в рыболовно-охотничий
магазин. Действительно, рядом с удочками и болотными сапогами лежат
боевые пистолеты и револьверы, в том числе армейских образцов.
Словоохотливый хозяин, очаровательно растя-агива-ая гласные и
зап-пина-аясь на согласных, поведал, что, для всякого законопослушного
получить разрешение на карманный ствол тут гораздо проще, чем,
например, водительские «права». Прежнее ограничение на калибр (не более
9 мм) ныне снято, и манящие блеском нержавейки американские «пушки» с
дырой 11,43 мм сертифицируют как средства самообороны. Гражданство
Эстонии и членство в лиге «Кайтселийт» (нечто вроде ДОСААФ) необходимо
лишь, если вы хотите вооружиться, вообще, до зубов: пулеметами,
гранатами и т.п., а любой короткоствол и винтовки вплоть до калибра
12,7 мм доступны всем постоянно проживающим, включая «не граждан». Не
продадут простому обывателю лишь то, что стреляет очередями – из-за
опасности «шальных» пуль при уводе оружия. Но представить себе
перестрелку даже одиночными в этом безмятежном городе я так и не смог.
А уж медлительных и невозмутимых эстонцев, яростно палящих друг в друга
из «глоков» и «беретт» – и подавно...
Погуляв до темна по Старому городу, вернулся в отель и, уже устраиваясь
в кровати, вдруг заметил почти полное отсутствие звукового фона: «Я,
вообще, где – в столице государства или на таежной заимке?» В 11 вечера
по улицам уже практически никто не ездит и не ходит, ни одна пьяная
сволочь под окнами не горланит, разве что отдаленные голоса чаек
убаюкивающее ласкают слух… Вот оно в чем дело! Теперь я понимаю, почему
никакими коврижками не заманишь здешних «притесняемых» на историческую
родину! Кому охота слушать по ночам буханье сабвуферов из распахнутых
дверей «пацанских» тачек? А ведь и я мог сюда эмигрировать… То есть, не
так выразился – просто купил бы one way ticket до Таллина и устроился
тут на работу, например, в солидный автокомбинат. Году, эдак, в 1986-м.
Вначале, понятно, только койка в общаге, но, женившись, нагло
потребовал бы в месткоме двухкомнатную квартиру – при Советах здесь
тоже раздавали недвижимость бесплатно. Надо же было так лохануться! Жил
бы сейчас в чистенькой, безлюдной и «беспробочной» стране, носил под
курткой Colt Anaconda калибра .44 Magnum, ездил с паспортом эстонского
«негра» по всему свету без виз, и сладко спал бы под колыбельные песни
чаек…
Здесь вам не равнина...
Европа
без каких-либо оговорок началась на пароме – шведы, а их тут было
несколько сотен, возвращались из Таллина домой. Абсолютно иная культура
и обычаи – если давненько не выезжал за рубеж, удивляешься, как в
цирке. О том, что у них «турист» и «пенсионер» – синонимы, мы знали
давно, а попадая сюда, видишь, что не только путешествовать, но и
просто ЖИТЬ здесь начинают, когда вроде бы пора заканчивать. Воркующие
парочки суммарным возрастом от 120 до 170 лет каждая заполонили верхнюю
палубу – что-то долго вы, ребята, раскачивались… У европейцев вообще
какое-то замедленное развитие: лет до пяти они ходят с сосками во рту,
12-летние увлеченно складывают кубики в детских комнатах – не только на
паромах, но и везде в супермаркетах – присмотритесь, какие дылды там
возятся среди малышни! При таком щедром шведском социализме не захочешь
и взрослеть – детьми тут порой остаются до возраста, в котором наш
«ребенок» успевает дембельнуться из «горячей точки», сдав автомат с
десятком зарубок на прикладе… Зато, отпочковавшись наконец от своих
предков, западная молодежь не толпится в безделье у станций метро, а,
надолго исчезнув с глаз туристов, где-то учится, и потом вкалывает.
Появляться на людях они начинают лет в сорок, а по настоящему мелькать
в глазах – выйдя на пенсию. Сидя в одном из корабельных ресторанов, я
временами ощущал дежавю – словно занял очередь в районной поликлинике
или магазине «Пятерочка»… А вот персонал на паромы набирают из молодых,
да симпатичных, ломая стереотипы вроде устоявшегося образа уборщицы
тети Дуси и привычных по телешоу красавиц в вечерних платьях за
столиками с шампанским. Здесь, на шведском празднике жизни, все
поставлено с ног на голову: старушки с кавалерами пьют редереры, а
обслуга фотомодельной внешности и с походкой «от бедра» убирает
объедки. Наши русские девчата с бейджиками Marina, Sveta, Tatjana и
подносами грязной посуды в руках – они вышагивают королевами посреди
этого паноптикума шагреневой кожи...
«Сужающиеся» автобаны – национальная особенность Швеции. Два ряда
одного направления плавно сливаются в один, и, сохраняя все признаки
разделенной отбойником скоростной магистрали, кроме ширины, дорога
проходит в узкой седловине горы, после чего снова становится
четырехполосной. У нас такое «бутылочное горлышко» неизбежно скопило бы
пробку – почему же тут всегда летишь, не сбавляя хода? Во-первых, машин
гораздо меньше, а во-вторых, они движутся с ОДИНАКОВОЙ, определяемой
ограничительным знаком скоростью – здесь не принято заставлять едущих
следом перестраиваться, притормаживать и терпеть прочие неудобства.
Впрочем, задерживаться на земле Карла XVI Густава я не собирался – как
ни красивы шведские ландшафты, но в Норвегии виды еще живописнее –
особенно, если уйти с основной трассы и петлять по второстепенным,
огибающим отроги гор дорожкам. Вылетая на свет из очередного тоннеля,
едешь по уступу над пропастью, а затем, спускаясь по серпантину в
ущелье под нарастающий гул водопада, вдруг попадаешь в облако
мельчайших брызг – ревущий поток, низвергаясь практически на обочину,
проходит в русле под дорогой и растворяется белой пеной в сине-зеленых
водах фьорда...
Реальный
километраж здесь наматываешь раза в полтора больше расстояния от А до Б
по карте. Например, поездка из Осло в Берген или Ставангер – не то же
самое, что четырехчасовая прогулка от Москвы до Смоленска. Этот путь
займет два полных дня с неизбежной ночевкой посередине. А поскольку
основные красоты начинаются как раз на второй день, изматывающий
марш-бросок в первый желательно сократить. Я, например, сэкономил
минимум два часа и 15 литров солярки, «нырнув» в платный тоннель под
Ослофьордом. Об экономии тут вообще думаешь постоянно, Норвегия – самая
дорогая страна в Европе. Залил топлива под пробку, подсчитал и
прослезился – влезло на 7000 рублей… Ночлег тоже влетает в копеечку –
заплатив в одном захолустном городке 133 евро, я чувствовал себя
жертвой преступления. Пусть горы, пусть тишина, но содрали-то как за
номер с видом на набережную Круазетт! А в Польше или Чехии за такие
деньги предложат не только переночевать, но и предварительно пройтись
вдоль шеренги ножек в сетчатых чулочках…
Короче, после двух, столь разорительных эпизодов было решено вкусить
походной романтики и провести хотя бы одну ночь в машине. При сложенных
сидениях второго и третьего рядов, и с привязанным к правой боковине
велосипедом, на полу «Крузера» оставалась площадка как раз под надувной
матрас. Вдали от людей, просто на обочине, располагаться не хотелось, а
все съезды с дороги вблизи жилья отваживали табличками «Частная
собственность». Но я нашел отличное решение – парковки у деревенских
супермаркетов. Пустой квадрат асфальта в окружении скал, фонари на
мачтах, никто не прогонит, и никакого шума машин до шести утра –
рекомендую. И не зарекайтесь, что уж вам-то спать в автомобиле не
придется – деньги тут ни при чем. Предпочитая путешествовать «дикарем»,
будьте готовы к тому, что вся прелесть неведения, где ты приткнешься
сегодня на ночь, увы, предполагает и случаи, когда уже не остается сил
и желания искать в темноте гостиницу.
Песок и картошка
Если
Скандинавский полуостров – высоченная каменная глыба, поднявшаяся
когда-то из недр Земли, то Дания – просто намытая морем и проросшая
травой куча песка метров пятьдесят высотою и триста верст в
поперечнике. Неудивительно, что kartoffel тут продают повсеместно,
ставя ведра на обочину – прям как у нас. Хотя есть у датской и русской
деревень одно ошеломляющее различие – здесь даже пожилые селяне
ПОГОЛОВНО владеют английским. Глядишь, наша Расея тоже поднимется, и мы
дождемся такого же отшлифованного Received Pronunciaton от тракториста
Сереги из Нижних Барсуков... Прокатившись вдоль северного побережья и полазив по дюнам и
известняковым утесам, заехал в Скаген – этот модный курорт знаменит
одноименным мысом, разделяющим Балтийское и Северное моря. Несмотря на
множество отелей, найти номер на ночь так и не удалось – единственный
раз за всю поездку меня везде «отфутболили». Погода явно не пляжная,
никакого наплыва постояльцев нет, но все места на всякий случай
пробронированы оптом туроператорами – знакомая картина. Помню-помню,
как в 2004-м ночевал в машине … посреди Парижа – в полутора тысячах его
отелей, кроме «Георга Пятого» и «Ритца» было «все схвачено». Такая вот
стагнация туристического рынка – пока кризис не прижмет, крупным
игрокам ВЫГОДНО держать полупустыми гостиницы и гонять по миру
полупустые самолеты…
Размышляя о тупиковом пути капитализма, я покинул негостеприимный
городишко Скаген и, проехав километров тридцать на юг, нашел милый
отельчик посреди сельской идиллии. Точнее, это был деревенский кро –
так в скандинавских странах издавна называют постоялые дворы. Логотипы
Visa и Mastercard на двери этой, по сути, избы, где и хозяева живут, и
скотинка во дворе имеется, внушали уважение – я сразу вспомнил
«Паромный центр» в Москве и попытку заплатить там кредиткой. Мол, цены
на билеты у вас в евро, и мой карточный счет тоже – удобней не
придумаешь. А мне в ответ: «Очнись – ты пока еще здесь, в Стране
Совковии! Иди в банк, там с тебя сдерут комиссионные за конвертацию
евро в наличные рубли, принесешь «деревянные» нам, мы их отвезем
обратно в банк, превратим опять в безналичные евро (за что и накидываем
1%) и перечислим их в паромную компанию»... В том офисе были
белоснежные стены, новенький ковролин и компьютеры с он-лайн
бронированем – все, кроме копеечного терминала для карточек. Здесь же
«пластик» принимает в оплату деревенский мужик в резиновых сапогах и с
козьим подойником. Руки только вытрет о фартук, и чирк «Визой» по
щелочке… Учитесь, неандертальцы!
Срезав путь по Дании паромом Орхуз – Калуннборг (автобаном через
платный мост – дороже и утомительней), еще раз подтвердил правило:
морем ВСЕГДА выгодней. Но не всегда дешево в абсолютном выражении --
если дорога вкругаля длиннее в разы, цена за переправу взлетает до
небес. Например, паром из Норвегии в Данию я тоже, как и внутридатский,
не бронировал – платил прямо на пристани, но 100 км двухчасового
плавания обошлись в 200 евро – на 50% дороже, чем ночь в каюте (!) и
400 км через Балтику.
Копенгаген
– эдакий скандинавский Париж. И одновременно, город велосипедов –
вытащив из машины свой, я два дня колесил по городу. Датчане ездят
очень быстро – бесшумно вылетая откуда-то сзади, они тут же приучили
меня не разевать варежку, засмотревшись на красивое здание, и
оглядываться при малейшем перестроении. Их велики отличаются от наших
также, как и мобильники – чистая функциональность, и никакого влияния
молодежной моды. Стальная рама, узенькие колеса и всего одна передача
минимизируют затраты мускульной энергии и денег в оптимальном
сочетании. Но, даже решив шикануть, датчанин покупает совсем иное,
нежели мы: вместо кассеты звездочек – планетарная втулка, а вместо цепи
– продольный вал. Правда, эту обузу ценою 1500 евро на тротуарной
велостоянке уже не оставишь. А толстенных зубастых шин и подвесок не
видел НИ РАЗУ – возить лишнюю тяжесть ради внешнего эффекта не
позволяет тамошняя велосипедная культура. И телефоны – простейшие
аппараты с черно-белыми дисплеями – тренькают у них исключительно
заводскими рингтонами. Похоже, переливающиеся радугой 800-долларовые
гаджеты у школьников из рабочих предместий – специфика развивающихся
стран. В развитых же более творчески подходят к работе именно на
внешние рынки – лет триста назад освоили массовый выпуск бус всех
цветов и оттенков, а сегодня радуют жителей Новой Гвинеи и России
36-скоростными и 16-гигабайтными украшениями…
Убедившись, что на Данию надо отводить минимум дней десять – с ее-то
замками и музеями, я, строя планы повторного визита в эту замечательную
страну, попрощался с ней на гигантском мосту через пролив Орезунд.
Плату за пользование шедевром инженерной мысли – 35 евро – взяли на
другом берегу. И вновь потянулись замечательные шведские дороги, потом
был ночлег в тихом городке на берегу Балтики, затем полдня в Стокгольме
и… путь на восток. Партизанскими тропами
На
борту парома Стокгольм – Рига почувствовал себя почти что дома – одетых
в тренировочные костюмы бывших сограждан уже не спутаешь с европейцами.
Латышский язык, обрушившийся на меня со всех сторон, оказался на
удивление знакомым – непонятны в нем только имена существительные, а
глаголы и имена прилагательные – наши, русские. Причем, двух-трех
десятков, образованных всего четырьмя-пятью корнями, латышам, как и
нам, хватает для обозначения любого действия и качества, а, кроме того,
эти, ставшие международными, (но отнюдь не печатными) выражения придают
речи желаемую эмоциональность.
Латвия явно беднее Эстонии – из окон машины замечаешь лишь отдельные
островки евроремонта в окружении поблекших, а порой и обшарпанных,
фасадов. Не дошли еще руки, а точнее деньги, и до ржавчины: автобусные
остановки и отбойники вдоль дорог – еще советского образца. Раньше
киношники приезжали сюда на якобы европейский антураж, а теперь здесь
впору снимать фильмы про СССР... Но по «Старушке» – так рижане называют
историческую часть города (она гораздо больше, чем в Таллине), я
побродил с удовольствием. А потом, не мешкая, двинулся в сторону
России. Только какой путь выбрать? Кратчайший, по Е-22, был оптимален
до 28 августа 2006 года, когда Белоруссия завернула фуры из Европы на
Латвию – уже следующей весной они разбили трассу Москва – Рига вдрызг.
Land Cruiser ям не боится, гораздо хуже бесконечная череда отчаянных
обгонов грузовиков – зачем мне эта нервотрепка на протяжении 800 км? По
этой же причине не годится северный крюк по питерской трассе. А если
правее – наискосок через Витебск, чтобы выйти на «минку» напротив
Смоленска? Будь я на легковушке, так и сделал бы – белорусская граница
без очередей, асфальт отличный, дорога свободная. Но все это уже
знакомо, и … скучно.
Есть более интересный вариант как раз для «Крузака» – рвануть вообще не
по трассе, а МЕЖДУ трасс! Решено – беру левее на Псков, затем направо
по Р-27 к погранпереходу Пыталово. Оттуда через Остров в Пушкинские
горы, где и заночую. Потом – Бежаницы, Локня, Холм, Марево, Молвотицы.
Там направо по межобластной грунтовке к озеру Селигер, и через Осташков
на Ржев, откуда остается 100 км до Новорижского автобана – придется
все-таки немного помучиться среди фур в продавленных колеях трассы
«Балтия»… Хватило с лихвой – рад, что выбрал «партизанский рейд». Ведь
почти 700 км прошел за 6 часов – неплохо для дороги, которой на
большинстве карт просто НЕТ. Проехать по задворкам нищей Новгородской
области стоит хотя бы для того, чтобы почувствовать себя миллионером.
Удивительно – почти центр Европы, благодатная земля с лесами и
озерами... В сопоставимой по площади Голландии оптимисты вкладывают
миллионы в дома на будущем дне моря, а тут – двести метров выше оного,
отличный климат, но население меньше в 25 (!) раз, и не только евро, но
и рублей, похоже, не водится. Даже краски для стен нет. Накануне я был
в краю Ржавого Железа, а это – край Гнилых Досок... И древнего, еще
«горбачевского» асфальта. Поэтому, сразу после въезда в область, и
далее около 90 км придется потрястись. Грунтовая двухрядка (22 км),
между Молвотицами и Свапуще и то лучше – на легковых там идут под 80
км/ч. «Ленд-Крузер» же, с его длинноходной подвеской, выиграл в общей
сложности часа два. А все прочие участки «потаенного пути» –
скоростные, на них-то и набираешь столь высокую среднюю.
Дороги
Псковщины – не транзитные «эмки», а те, что «для внутреннего
употребления», например, Р-58 или Р-51 – мечта путешественника! Асфальт
почти идеальный, а машин нет ВООБЩЕ. Вместо деревень, нередко, лишь
урочища – стоит табличка с названием, но за ней ни одного дома. И снова
летишь 20 км до следующей. Средь некошеных трав, один во всей
вселенной... Каюсь, нарушал. Скажу даже, что ни по каким автобанам,
кроме, пожалуй, немецких, я не ходил так быстро на «дальняк», как по
местным псковским шоссейкам. В оправдание: три километра видимости и
де-факто недействие закона из-за отсутствия его служителей. Что им
здесь делать, если никто не ездит? А если и ездит, то без денег. Ну
предположим, раздобудут гаишники 30 литров бензина на путь
туда-обратно, и, забравшись далеко вглубь подконтрольной территории,
устроят засаду на залетного водителя, проезжающего тут раз в году… Так
ведь он не остановится – про оборотней в глухоманях читал и
неформальные советы руководства ГИБДД слышал. Помчится себе с ветерком,
чтобы законопослушно сообщить на ближайший по маршруту стационарный
пост. То есть, во Ржеве. Только вряд ли тамошнему гаишнику будет
интересен рассказ транзитного москвича, которого за пределами Ржевского
района, и вообще в совсем другом регионе России, куда пилить 600 км по
тьму-таракани, пытались остановить неизвестные в форме, «похожей на
милицейскую», предметом, «похожим на жезл»...
Мобильная связь на этой межтрассовой дороге лишь в райцентрах, участки,
где не ловится ни одна из сетей, достигают 80 км. Поесть негде – только
купить что-нибудь в сельпо. Единственный оазис цивилизации – Пушкинские
горы. Три пустующие гостиницы, два ресторана (накормят до 23-00),
вековые сосны и вечерняя прогулка по парку в Михайловское.
Подъем в семь утра, старт и … передо мной последние сотни верст пути –
сегодня уже буду дома. Возвращаться из безлюдных мест в наш людской
муравейник мне не впервой, и я знаю, как это происходит. Вначале вдали
появляется свинцово-серая мгла столичного воздуха, километров за
пятьдесят до МКАД ты в нее въезжаешь, а еще через двадцать минут
упираешься в хвост гигантской пробки по имени Москва. Куда тебя вместе
с миллионами жертв патологического центростремительного влечения
засасывают обстоятельства непреодолимой силы… Но случится сие только
через девять часов, а пока кругом лишь безбрежная зеленая пустыня с
розовыми барханами иван-чая, и я весело пришпориваю свой «Ленд-Крузер»,
разрезая ее надвое по прочерченному от горизонта до горизонта шоссе…
