Елена Скульская: Политики людям всегда интереснее, чем поэты
Одна из самых известных женщин Эстонии - поэтесса, прозаик,
журналист, писатель, переводчик Елена Григорьевна Скульская рассказала
нам о своем творчестве, жизненном опыте, о пользе передачи «Батарея» и о
самом главном – человеческом счастье.
Елена
Григорьевна, Вы являетесь известным журналистом, поэтом, прозаиком и
драматургом. Какая из этих профессий Вам ближе всего?
Я
из тех литераторов, которые мало менялись на протяжении жизни; я начала
как стихотворец и им осталась. А все остальные жанры, так или иначе,
продолжали то, что у меня получалось или не получалось в стихах. Есть
так называемая проза поэта, то есть проза, отсылающая к поэтической
первооснове литератора; вот я из числа тех, в ком сразу узнается эта
стихотворная подоплека. Вы автор тринадцати книг стихов и
прозы. Последний сборник «До встречи в раю» вышел в свет в октябре 2011
года. Над чем Вы работаете теперь?
Последние
несколько лет я пишу короткие рассказы, которые, если бы не некоторая
пошлость термина, можно было бы назвать стихами в прозе. Это такие
сгустки соображений, ощущений, картин, наблюдений, - иногда смешных,
иногда мрачных, иногда документальных, иногда выдуманных, - в которых,
как мне кажется, отражается наше время. Вы автор нескольких пьес. Не могли бы Вы рассказать нам о своей работе в театре?
Мне
очень нравится театральная атмосфера – искусственная, притворная,
лживая. Люди редко бывают искренни, всю жизнь они играют, но в реальной
жизни играют плохо, топорно, манерно, а на сцене делают это очень
хорошо.
У нас было несколько совместных работ с режиссером и
композитором Эдуардом Томаном: «Как любить императрицу», «Новый год
наоборот», «Ледяная роза», инсценировка прозы Довлатова «Большой человек
в маленьком городе». Минувшим летом мою новую инсценировку по Довлатову
поставила молодой режиссер Татьяна Космынина (кстати, я когда-то
преподавала ей историю театра в студии Русского театра); сейчас мы с
Татьяной приступили к новому проекту – спектаклю по стихам Юхана
Вийдинга. Спектакль будет на двух языках, стихи прозвучат и в оригинале,
и в моем переводе на русский язык.
Елена Григорьевна, Вы
по специальности русский филолог. Расскажите, пожалуйста, о Вашем опыте
преподавания в различных университетах.
Мне довелось
преподавать в самых разных университетах, и не только в Таллинне, но и в
США, в Пенсильванском университете, в России – в Московском институте
современного искусства; в Таллиннском университете я, в частности,
читала небольшие курсы: «Лаборатория писателя» и «Медленное чтение».
Профессия писателя – счастливая: жизнь проходит, а ты все с тем же
волнением и робостью садишься утром к письменному столу; постепенно
что-то начинаешь понимать в профессии – это не помогает лучше писать, но
дает некоторое право на преподавание. Для меня встреча со студентами в
некотором смысле – потребность донора, который привык сдавать кровь; без
этого трудно. Вы участник коллективных сборников
«Малоизвестный Довлатов», «Довлатов: творчество, личность, судьба»,
«Татьяна Бек: она и о ней», «Планета поэтов» и многих других. Я знаю,
что Вы работали когда-то с писателем в газете «Советская Эстония». Не
могли бы Вы рассказать несколькими словами, какой это был человек, что
он для Вас значил?
Я столько десятков раз отвечала на
этот вопрос, что все ответы уже замусолены. Может быть, следует еще раз
сказать о необыкновенной доброте и отзывчивости этого ранимого человека и
выдающегося писателя. Когда я сейчас нередко читаю оскорбительные и
унизительные отклики литераторов друг о друге, когда наблюдаю звериное
желание уничтожить соперника, более одаренного противника, то вспоминаю
Сергея, для которого любой коллега, любой, пишущий стихи или прозу, был
важен и интересен; его уважительно влекло к старшим,
снисходительно-тепло - к младшим… Вы также переводите
сборники стихотворений и книги с эстонского на русский язык. Вы таким
образом хотите привлечь русских людей к эстонскому творчеству?
Я
перевожу эстонскую поэзию потому, что хорошо ее знаю, как мне кажется,
чувствую, а профессия переводчика – одна из составляющих поэтической
профессии. Конечно, мне бы хотелось, чтобы русские читатели узнавали
Эстонию через ее поэзию и культуру, а не через трамвайные перебранки
политиков. Но политики людям всегда интереснее, чем поэты. В
одном из интервью Вы говорите, что Ваша родина – это русский язык и
литература, и что Ваша связь с Россией очень глубокая. Но все же Вы
являетесь постоянным жителем Эстонии. Чем для Вас является Эстония?
Эстония
– мой дом, моя архитектура, мой способ быта, способ организации
пространства; эстонская литература понятна и близка мне в очень многих
проявлениях, я полагаю себя русским литератором, но завишу и от
эстонской литературы в достаточной степени.
У Вас много наград, премий за Ваш вклад в культуру, литературу. Какие награды особенно дороги?
О
своих наградах я вспоминаю только тогда, когда надо писать CV, серьезно
думать о наградах, по-моему, как-то стыдно. Очень приятно, что то или
иное жюри считает нужным тебя выделить, спасибо. А не считает нужным -
ну и Бог с ним. Сейчас я сама вхожу в некоторые жюри престижных
литературных премий и чувствую себя там комфортнее, чем когда была
соискательницей… Несколько слов о передаче «Батарея».
Какую пользу, на Ваш взгляд, несет эта передача? Это была Ваша идея -
создать подобную передачу?
Идея передачи «Батарея» - о
взаимодействии эстонской и русской культур – возникла у нас в разговоре
с поэтом Юку-Калле Райдом, нашу идею поддержала продюсер Эне-Марис
Тали. Мы решили делать передачу на двух языках, ведь мы говорим в
искусстве об одном и том же, только - каждый на своем языке. В нынешнем
сезоне передаче исполняется три года – Юку-Калле был выбран в
Рийгикогу, и пока мы не нашли ему достойной замены, так что я веду
передачу одна.
У меня в гостях побывало множество известных
деятелей культуры Эстонии, большинство из них связано с русской
культурой, училось в России, участвует в совместных проектах,
гастролирует там, пользуется успехом. Знают ли их так же хорошо русские
люди в Эстонии, как их знают в России? Не уверена. Даже уверена в
обратном. Жаль. Хотелось бы это хоть как-то изменить… Елена
Григорьевна, Вы невероятно активный общественный человек, Ваша жизнь
наполнена событиями, работой, творчеством. Расскажите, пожалуйста, как
же Вы проводите свободное время, как Вы предпочитаете отдыхать, и часто
ли Вам это удается?
Признаюсь, что с годами все меньше
потребности отдыхать. Отдыхать хотелось в юности, когда доставляли
удовольствие выпивка, сигарета, вечеринки, всяческие безрассудства и
забавные приключения, большие компании. Сейчас хочется говорить с
двумя-тремя собеседниками о самом важном. Интересно с коллегами по
работе – есть общий контекст. И еще несколько раз в году мы с моей
дочкой Мариной – историком моды – которая живет в Петербурге, стараемся
куда-то слетать на несколько дней. Мы тщательно готовимся к поездкам,
нас интересует одно и то же. Вот летали в Лондон на премьеру «Гамлета» в
«Глобусе», были несколько лет назад в театре «Но» и «Кабуки» в Токио,
прошлой зимой несколько дней провели в Венеции, сейчас собираемся в мае в
Пекин. Могли бы Вы описать счастье несколькими словами? Что для Вас счастье?
Понятие
счастья с годами очень меняется. Сейчас для меня самое главное и важное
– сохранность моей обожаемой семьи: дочки, внука, мужа. Сохранность
моих друзей, с которыми прошла вся жизнь, весь человеческий и
литературный путь. Сохранность творческого состояния, желания писать и
придумывать. Сохранность работы, то есть востребованности… Елена
Григорьевна, Вы человек творческий, поэтесса, а у каждого поэта и
поэтессы должна быть своя муза. Что или кто является Вашей музой, Вашим
вдохновением?
Для поэта главной музой всегда является
несчастная любовь, без нее кто же будет писать стихи? А проза, напротив,
требует любви счастливой. Теперь я больше пишу прозу.
Что бы Вы пожелали нашим читательницам?
Я
бы пожелала разделенного одиночества. Порой женщина говорит: «Лучше я
буду одна!» Это неправда. Лучше не будет. Лучше быть с кем-то. Так мне
кажется…
Я
из тех литераторов, которые мало менялись на протяжении жизни; я начала
как стихотворец и им осталась. А все остальные жанры, так или иначе,
продолжали то, что у меня получалось или не получалось в стихах. Есть
так называемая проза поэта, то есть проза, отсылающая к поэтической
первооснове литератора; вот я из числа тех, в ком сразу узнается эта
стихотворная подоплека.
