«Эстония существует всего два десятилетия. Она была частью СССР так же, как Казахстан или Украина. Приехав из Стокгольма, я ожидал очутиться на русских задворках, среди
травящих природу заводов. А вот и нет! Эстония больше похожа на
северную Швейцарию. Я поражен тем уровнем развития, которого сумел
достигнуть Таллинн за 20 недолгих лет.
1,3 миллиона человек этой страны, сравнимой с Нидерландами, имеют
доступ в Интернет. Это здесь изобрели «Скайп», телефонию XXI века.
«Е-стония», как они себя сами прозвали, где Интернет ― часть прав
человека, вступила в Европейский Союз пят лет тому назад. «Мы очень
быстро сумели выбраться из пещеры, куда нас заточил СССР.
В том
числе и потому, что с 1958 года у нас был доступ к финскому
телевидению, которое Советы не могли как следует глушить. Мы оказались
ментально готовы к жизни в другом обществе!» — объясняет Марью
Лауристин, профессор политических наук университета Тарту, второго по
величине города в стране.
В этой стране ветра и моря я ощутил
суть вещей. Суть этой страны в долгих, леденящих объятиях зимы. Эстония
― это Европа белок, а вовсе не зайцев. Здешние леса настолько густы,
что можно провести всю жизнь на деревьях, без необходимости спускаться
на землю, как древесный Барон Итало Кальвино.
Ничто не
выставляется на показ. Деревянные дома с соломенными крышами сливаются
с пейзажем. Своей восхитительной скромностью они мне напоминают такие
же домики в провинциях Японии. Свет всегда приглушен, даже в самый
солнечный день.
Крыши здесь красные и зеленые, фасады ―
розовые и желтые, единственные яркие пятна на фоне темного пейзажа.
Люди настолько молчаливы, что разговор всегда ограничивается только
общими фразами.
Никто не стремится нарушить молчание. Не то,
что шведы, прозванные здесь «пожирателями яиц» за нехватку энергии.
Эстонские мужчины рассудительны и серьезны, стройны, как деревья в
здешних лесах.
Женщины тонкие, красивые, почти все —
блондинки. Не все из них, бесспорно, привлекательны, но все они кажутся
строгими и неприступными. Можно только гадать, как их различают местные
мужчины».
