Пожилой жизнерадостный эстонец Эхарлес Абнер,
родившийся и всю жизнь проживший в Сибири, с  гордостью показывает
сделанные своими руками строительные инструменты. Абнер - один из жителей томской деревушки, куда в начале прошлого
века на плотах по полноводной реке Чулым приплыли эстонцы, которые были
вынуждены покинуть родину в поисках лучшей жизни. В те далекие годы
новая родящая земля была для них спасением. Трудолюбие превратило не
знавшую плуга сибирскую землю в пригодный для жилья плодородный край, в
"Маленькую Эстонию". Березовку, как и практически примыкающую к ней Лиллиенгофку (цветочный двор), основали в 1902 году коренные эстонцы. "Моя мастерская. Вот, допустим, все пилы, рукоятки к ним делал сам.
Специальные кусачки. Кладешь полотно, чик - и зуб пилы готов", -
рассказывает Абнер. Его прадеды одними из первых пришли на эту землю.
Они назвали эту деревушку Касакюла, однако позже стала назваться на
русский лад - Березовка. Эхарлес, родившийся в 1937 году, до сих пор держит несколько коров,
коня, разводит пчел. С некоторым стеснением он признает, что пишет
по-русски с большим количеством грамматических ошибок. "У нас же нет
родов", - улыбается радушный хозяин дома, до 7 лет вообще с трудом
понимавший русский язык. "Наши прадеды, обосновавшиеся здесь, и деды не знали русского. До
30-х годов школа была чисто эстонской", - поясняет Эхарлес Эйнович.  Березовку, как и практически примыкающую к ней Лиллиенгофку
(цветочный двор), основали в 1902 году коренные эстонцы. Безземелие на
родине заставило их искать новые земли, где можно было бы свободно
трудиться и жить. "Столыпинским поселенцам", как они сами себя
называют, давали нетронутые земли, которой здесь было в прямом смысле
немерено.
"Изначально это было поселение добровольно переселившихся эстонцев.
Они сначала приезжали в Мариинск, им давали своеобразные подъемные -
деньги, хозинвентарь. Потом они привозили сюда свои семьи. Поэтому до
сих пор здесь такое гнездовое житье", - говорит завуч березовской школы
Татьяна Рейндольф, связавшая с этим местом свою жизнь. Русская женщина, приехавшая сюда в 1982 году и вышедшая замуж за
эстонца, как никто другой понимает необычность небольшой деревни с
таким вроде бы родным для русского уха названием. От русских деревень Березовку внешне, пожалуй, отличают лишь традиционные эстонские риги - огромные сараи возле домов. "Эта школа только с 1937 года стала вести преподавание на русском.
Но еще в начале 70-х годов ребята приходили в первый класс, их брала
учительница-эстонка, за первый класс переучивала на русский язык, во
втором классе отдавала другому учителю-русскоговорящему и опять
набирала первый класс. Вот кому сейчас 43-45 лет - они еще через это
прошли", - говорит она. Не простая деревня От русских деревень Березовку внешне, пожалуй, отличают лишь
традиционные эстонские риги - огромные сараи возле домов. Да и
внутренний мир приезжему откроется не сразу. Татьяна Рейндольф на минуту задумывается, прежде чем ответить на
вопрос об "эстонской" специфике деревни. Первым делом она вспоминает
традиционные блюда.  "Блюда - однозначно. Я научилась делать их кровяную колбасу и смогу
от начала до конца все это сделать. У них есть суп из свиных хвостиков
- он варится и сейчас. Они по-другому готовят капусту с крупой, варят
молочный суп с овощами, традиционные сыры. Но многообразия блюд нет", -
отмечает учитель.
"Есть такой интересный ракурс. Всегда здесь, например, были
некоторые сложности и особенности с организацией тимуровской работы.
Брошенных стариков здесь никогда не было. Не было таких семей, чтобы
совсем некому было бы о них позаботиться. Думаю, что такая сплоченность
- черта эстонцев", - говорит она. Завуч отмечает некоторую скрытность эстонцев по сравнению с русскими, но считает это скорее достоинством, чем недостатком. "Один милиционер мне сказал: "Люблю ездить в Березовку. В другую
деревню приедешь - все расскажут. Кто с кем пил, где ходил, чего брал.
В Березовке - никто ничего не видел, ничего не знаю", - смеется Татьяна
Александровна. Эстонцы,
приплывшие сюда в начале прошлого века, назвали эту деревушку Касакюла,
однако позже стала назваться на русский лад - Березовка. Эстонцы не общественники - собственники. "У них генетически
сохраняется забота прежде всего о своем хуторе, но это не принцип "моя
хата с краю". У него должно быть все благополучно в своем
хуторе-государстве. Но жизнь изменяется и сейчас должно быть
общественное сознание, что в них формируется сложно", - говорит она. Хозяйственность в крови у Эхарлеса Абнера. Все в доме сделано его
руками. Деревянные сани, бочки, двери. Здесь давно его земля. Он
сибиряк, но сибиряк-эстонец. Гармонь в его руках выдает то русские, то
эстонские песни. "Заволокиных бы сюда пригласить. Вот в Первомайское приезжали, а я и
не знал. Обязательно бы поехал", - говорит он. В это время жена
предлагает гостям капусту сваренную на сале с перловкой - традиционно
одно из любимых блюд. Тяжелые времена  Эхарлес охотно рассказывает о своей семье эстонцев-хозяйственников. Революция, коллективизация и репрессии, смерть отца.
"В 1917 году, говорили, было страшное время. Ложишься спать, а
наутро не знаешь, что будет. В 1929 году, когда началась
коллективизация, дед со своей семьей поступил в колхоз. В 1933-м к
чему-то докопались и раскулачили. Деда сослали на север, а семью
выселили из дома. Когда я родился, у нас еще дома не было. Отца
арестовали в ноябре 1937, а в декабре расстреляли", - рассказывает
Эхарлес Эйнович. Татьяна Рейндольф восхищается тягой к жизни и своеобразными чертами
сибиряков-эстонцев. "Он из раскулаченных. Ну и что. Сломали все, что
можно, все отобрали. И тем не менее, у него сейчас и легковая машина и
грузовая машина и трактор колесный и рулонник для сена. В генах все
осталось. Хотя и живет в своем микросоциуме с такой же, как у всех
пенсией", - улыбается она, говоря о семье Абнеров. Эту живучесть отмечает она у всей эстонской деревни, в которой сейчас живет уже меньше 600 человек. "Сейчас в селе довольно сложная ситуация и производства фактически
никакого нет. Есть школа, дом культуры, ФАП, три магазина. Все. Но люди
все равно ищут, как жить. Кто-то заготавливает сено так, чтобы потом в
течение всего года его продавать, кто-то собирает молоко, кто-то идет в
таксисты, кто-то на вахту. Муж и еще несколько человек несколько лет
назад объединились, оформили свой земельный пай и сеют, обрабатывают
землю", - рассказывает учитель, не скрывая, что маргинализация
населения все же происходит. Кто-то уехал Эстонцы очень дорожат землей. Многие из семей первых поселенцев
уехали на родину, признают старожилы села. Другие же видят свою родину
только здесь.  "Все-таки они очень дорожат этой землей и привязаны к ней. В
принципе, у нас возможность отсюда уехать была. Но... остались", -
говорит Татьяна Рейндольф.
Было несколько волн переселения обратно в Эстонию, например в начале
80-х. Но некоторые вернулись в глухое село. "Мы сибиряки, - говорят
пожилые эстонцы, - здесь наша родина". Сибирские эстонцы, уехавшие на национальную родину, ежегодно
собираются в августе. Снимают встречи на видео, присылают его в
Березовку. В самом селе празднуются и православные и католические
праздники. "Если все праздновать, каждый день гулять можно", - смеется сын Эхарлеса, Оскар Абнер. Делегация из Эстонии во главе с атташе по культуре посольства
Эстонии в России Андрой Вейдеманн, посетившая деревню в прошлом году,
превратила знаменитый эстонский праздник Янову ночь в поистине
международный, а Березовка стала настоящей российской Эстонией. Дмитрий Михалев, РИА Новости
| 
