Моя Эстония

Эхо Москвы / Передача "Без дураков"/ Среда, 25.06.2008: Марина Кальюранд (часть II)

С. КОРЗУН: Продолжение от Григория. "Станут ли эстонцы счастливыми, если вдруг все русскоязычные жители Эстонии соберутся и уедут из Эстонии?"

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, не станут. Конечно, не станут. Эстония – мультикультурное государство, мультинациональное государство. И когда часто говорят о соотечественниках, то русскоязычное население – это наши соотечественники. Они живут в Эстонии. Эстония – их новая родина. У них есть историческая родина – Россия, Белоруссия, Украина, у них есть историческая Родина. Но сегодня они сделали свой выбор, они живут в Эстонии. Мы гордимся этим.

С. КОРЗУН: А эстонцев хотели бы собрать в Эстонии? Ну, тех, кто в России живет, как послу в России задаю Вам этот вопрос.

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, эти призывы были не только эстонцам, которые проживают в России, но вообще эстонцам. Что после 91 года, когда Эстония восстановила независимость, что если Вы хотите участвовать в процессе восстановления независимости, если Вы хотите вернуться на свою родину, возвращайтесь. Многие возвращаются. Возвращаются и те, кто хотят умереть в Эстонии, уже преклонное поколение, возвращаются молодые, или на год, на два, или насовсем. Возвращаются из России, но такого это не может идти, как в советское время коммунистический субботник. Вот все теперь собрали сумки и поехали. Это для каждого человека очень трудное решение. Он должен продумать, дети, семьи, работа, социальная сфера.

С. КОРЗУН: Ну, Эстония готова финансировать подобный проект?

М. КАЛЬЮРАНД: Это финансируется. Этим людям выплачивается определенная компенсация. Они устраиваются. Но эта компенсация, помощь может идти какое-то время. Затем человеку надо уже самому начинать.

С. КОРЗУН: Или интегрировался или не интегрировался.

М. КАЛЬЮРАНД: И первое, надо знать язык. Не зная языка государства, естественно, у этого человека меньше возможностей и по трудоустройству. И вообще быть полноправным членом этого общества.

С. КОРЗУН: Напомню, Марина Кальюранд – посол Эстонии в РФ, гостья программы "Без дураков". Вот вопрос как раз от Аллы, пенсионера из Санкт-Петербурга: "Родилась в Эстонии, город Тарту, имею ли право на гражданство этой страны?" Ну, консульский такой вопрос. Но вопрос простой.

М. КАЛЬЮРАНД: Она писала, какой год рождения?

С. КОРЗУН: Нет. Пенсионер. Ну, значит, уже, наверное, сколько у нас для женщины, я уже не помню, пенсионный возраст. 55 или 60. Он в России очень низкий какой-то там порог. 55 возможно.

М. КАЛЬЮРАНД: В принципе те, кто родились в Эстонии в промежутке до 16 июня 1940 года и их дети, их внуки имеют право на эстонское гражданство.

С. КОРЗУН: Ну, для этого тоже нужно много документов. Двойное гражданство, кстати, Эстония принимает?

М. КАЛЬЮРАНД: Эстония позволяет двойное гражданство тем, кто граждане Эстонии по факту рождения.

С. КОРЗУН: Т.е. как раз тот самый случай.

М. КАЛЬЮРАНД: Если человек получает через натурализацию, то тогда он должен отказаться от другого гражданства.

С. КОРЗУН: Понятно. Были еще хорошие вопросы. А вот давайте мы выведем от Анатолия, программиста, вопрос такой: "Скажите, уважаемая госпожа посол, скажите, что доставило Вам истинное удовольствие за время пребывания в Москве. Ну, не наши ваши определяют, в конце концов, культурное и просто человеческое самочувствие дипломата. Будете ли Вы вспоминать с доброй печалью проведенные годы?"

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, буду. Потому что Москва и работа в России это для дипломата для профессионала это была очень интересная работа. Ну, я не буду говорить, что Москва – это метрополь. Сколько культуры, сколько театров, сколько концертов. И, конечно, работа дала мне возможность познакомиться с очень многими интересными людьми. С доброжелательными людьми, с такими людьми, с кем мы спорили. Мы не соглашались во многих вопросах.

С. КОРЗУН: А кто Ваши друзья?

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, опять друзья. Друзья – это такое громкое слово.

С. КОРЗУН: Знакомые, понятно.

М. КАЛЬЮРАНД: Ну скажем, такие приятные знакомые, с кем я буду продолжать общаться. Там и политологи, журналисты, ученые, политики. Я думаю, они есть во всех сферах жизни. Конечно, мне было приятно познакомиться в Москве с интересными женщинами. Потому что ну в МИДе, к сожалению, я не встречала женщин на высоких постах так много, как мне этого хотелось бы. Так что было особенно приятно, когда я встречалась с женщинами в других сферах в жизни России.

С. КОРЗУН: Вы феминистка, наверное.

М. КАЛЬЮРАНД: Нет, нет, я не феминистка.

С. КОРЗУН: Не сексистка. Нет?

М. КАЛЬЮРАНД: Нет, нет.

С. КОРЗУН: Ни в коем случае.

М. КАЛЬЮРАНД: Просто, знаете, для меня это как-то странно, когда я сморю какое-то собрание, как это было несколько лет, когда было совещание МИДа, куда были собраны все высокие чиновники МИДа и все послы. Ну, не все, а, скажем, кто могли прийти. И были только мужские черные костюмы. Для меня это было непривычно смотреть. Потому что когда у нас собираются послы и верхние чины МИДа, то там, по крайней мере, одна треть женщины. И в этом это было непривычно.

С. КОРЗУН: В Эстонии это квотируется каким-то образом, или так получается естественным путем.

М. КАЛЬЮРАНД: Да, некоторые северные государства, Норвегия, они старались вводить квоты. Что столько-то женщин в парламент, столько то женщин в правительство. Ну, Эстония пошла по тому пути, что надо давать возможность, и нельзя препятствовать. А это желание должно исходить из человека. Человек хочет пойти в политику, человек хочет стать дипломатом, хочет стать послом. Ведь время меняется. Это не 19 век, когда дочь надо было хорошо выдать замуж. Это 21 век, когда женщины тоже хотят работать, если же она хочет быть дома и растить детей, это ее выбор. И у нас нет никакого права осуждать или говорить, как кому поступать.

С. КОРЗУН: Вопрос, который Вам, наверное, много раз задавали, но, тем не менее, интересно услышать ответ. Женщине трудно, вот в такой ну, мужской, скажем, в России сфере, как дипломатия? Ощущаете Вы какие-то преимущества, связанные, ну, по гендерному признаку, скажем так. Или, наоборот, Вам трудно в обсуждении каких-то вопросов. Обычно его задавали так. Ну, в баню ходят там решать вопросы, как это было в молодой России в 90-е годы. Ну, куда же, ну, женщину не возьмешь же в баню естественно, чтобы там поговорить, за пивом, решить вопросы. Есть какие-то особенности в, ну скажем, так в поведении женщины-дипломата?

М. КАЛЬЮРАНД: Во-первых, мне хотелось бы очень положительно отозваться обо всех коллегах. С кем я в Москве работала. И российских дипломатах, и дипломатах других государств. Я ни разу не чувствовала этого, чтобы ко мне относились как-то по-другому, снисходительно или как-то так несерьезно из-за того, то я женщина. Я никогда этого не чувствовала. Наоборот, я думаю, мужчины старались быть более галантными. Я очень хорошо помню высокопоставленного представителя МИД, который сказал: да Вас е обругать даже нельзя матом, мы – женщина. Так что какие-то, конечно, плюсы были. Ну, не говоря уже о том, что я думаю, меня было легче запомнить. В Москве 142 посла мужчин. И было две женщины. Ну, теперь три женщины. Они запоминаются легче. Обычно, когда рассаживают за столом, то мне, как женщине послу, обычно приводилось сидеть на более почетном месте, а не в конце стола с другими мужчинами-дипломатами. Так что, конечно, какие-то маленькие нюансы есть.

С. КОРЗУН: А сами крепкое словцо можете употребить? Потому что у меня воспоминания той же юности в Эстонии говорили по-эстонски, но ругались по-русски. Это так доходило здорово. Понятно было, международный был…

М. КАЛЬЮРАНД: Не умею ругаться.

С. КОРЗУН: Т.е. совсем. А в Эстонии есть вообще выражения это?

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, конечно, какие-то выражения есть, и конечно, я могу это сказать. И когда занималась спортом, и была такая более эмоциональная. Тогда иногда бывали такие случаи.

С. КОРЗУН: Прорывалось.

М. КАЛЬЮРАНД: Прорывалось. Но по-русски никогда. По-русски ругаться я не умею.

С. КОРЗУН: Ну, там в своей кампании, со своими подругами с девочками, или, наоборот, с мальчиками.

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, как-то не принято.

С. КОРЗУН: Не принято. Ощущаете себя неудобно. По лицу видно.

М. КАЛЬЮРАНД: Да, не очень.

С. КОРЗУН: И муж не ругается совсем.

М. КАЛЬЮРАНД: Нет.

С. КОРЗУН: И дети словечки не приносят всякие.

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, иногда я слышу, они там как маленькие ежики пыхтят в углу. Я могу догадаться, что там, может быть, не все такие слова, какие я хотела бы услышать, но громко не говорят.

С. КОРЗУН: Детям какие языки прививаете? Какие рекомендовали изучать? Потому что понятно, что дети в молодом возрасте сами-то выбирать особо не могут. Вот у Вас много языков, и английский… Ну, как, там список есть целый. Писали же, какие языки.

М. КАЛЬЮРАНД: Русский, английский, эстонский и финский.

С. КОРЗУН: Финский как-то там с особым было. А, основные знания по финскому языку. Вот так написано.

М. КАЛЬЮРАНД: Не умею писать. Понимаю все, могу объясниться. А писать не умею.

С. КОРЗУН: А финский эстонский насколько близки? Настолько же, насколько, скажем, русский и украинский? Хотя Вам, наверное, сложно судить.

М. КАЛЬЮРАНД: Я думаю, да, что-то на подобии. Или, может быть, как русский болгарский. В том смысле, что я понимаю все. И я работала в Финляндии, это значит, что я привыкла к этому языку. Я жила в Таллинне, я смотрела финское телевидение. Этот язык для меня не трудный. Но так как он настолько близкий к эстонскому, тогда грамматику надо особенно изучать, чтобы не сделать такие типичные ошибки. Как эстонцы ведь все думают, они говорят по-фински. Добавляют в конец "н" и говорят все по-фински. Но вот это проблема, когда язык слишком близкий. А дети говорят по-английски, говорят по-русски. По-русски могли бы говорить лучше, но мы работаем над этим.

С. КОРЗУН: Каким образом работаете? Ремень берете, даете в руки Пушкина или Лермонтова, или кого там Аксенова. Ну-ка быстро…

М. КАЛЬЮРАНД: С ремнем. Ну как с ремнем? С ремнем не добьешься ничего.

С. КОРЗУН: Нет, точно?

М. КАЛЬЮРАНД: Знаете, как, например, мой сын. Ему на днях исполнится 16. Как он стал читать Пушкина. Для него Пушкин, я думаю, большой разницы не было. Байрон, Пушкин, Шекспир, для все это было где-то неинтересно. Но когда в кино прошел фильм "18/14" И они с классом ходили смотреть этот фильм. Он пришел домой и говорит: а Пушкин был нормальный парень. И для него это значит, что он запомнил. Пушкин был нормальный парень, учился в лицее, писал стихи. И после этого он прочитал уже несколько стихотворений. Так что вот шаг за шагом как-то надо их заинтересовывать, отвлекать их от компьютеров, отвлекать их от этих игр и ложить на стол книжки. Силой не получится.

С. КОРЗУН: А муж тоже не наказывает ремнем?

М. КАЛЬЮРАНД: Мы очень либеральные. Нет, с самого начала относились к этому так, что физически детей не воспитать. Детей можно воспитать, они как губки. Они должны принимать с самого рождения какую-то информации., какие-то чувства. И нам остается только надеяться, что когда они будут делать свои критические решения, у них откроется где-то какой-то ящичек, и они сделают правильное решение.

С. КОРЗУН: Ну, Вы за них уже все решили сейчас? Куда они будут поступать, где они будут учиться? Какая у них будет профессия?

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, советую. Но я могу только советовать. Я не могу жить их жизнь. Хотя иногда очень хочется. Вот то, что не сделала сама, чтобы бы сделала дочь или сын. Но это их жизнь, конечно, я даю советы. Дочь учится в Тартуском университете. На втором курсе психолог. Она сама выбрала эту специальность. Сын поступил в гимназию, занимается спортом.

С. КОРЗУН: Живут с Вами?

М. КАЛЬЮРАНД: Они с папой в Таллинне. А дочь в Тарту.

С. КОРЗУН: А ну да уже отдельно, хотел спросить, когда их выгоните из дома. В 18 или в 21 год и все. Кстати, когда совершеннолетие в Эстонии? 21 год?

М. КАЛЬЮРАНД: 18 – совершеннолетие. А спиртные напитки в 21.

С. КОРЗУН: Как это Вы так развели. И Вы хотите сказать, что Ваши дети до этого возраста, т.е. дома хотя бы не употребляют. Или со знакомыми.

М. КАЛЬЮРАНД: Дома, в нашей кампании никогда.

С. КОРЗУН: Дома в Вашей кампании никогда. На остальное Вы закрываете глаза.

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, дочери 21. Я знаю, что она ходит в клубы. Естественно, они там выпивают. У них какие-то праздники, я знаю, что это все есть. Но мне как-то очень неприятно быть в одной кампании с дочерью, когда я вижу, что у нее алкогольный напиток. У нас с ней даже есть договор. Что если мы вдруг где-то попадаем в один клуб, то старший остается, а младшая уходит, ищет себе следующее место.

С. КОРЗУН: Вы сами дома тоже так не принято. Бара не имеете.

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, бар есть. С друзьями.

С. КОРЗУН: А что любите так по-простому без дураков.

М. КАЛЬЮРАНД: Если… люблю джин с тоником и люблю…

С. КОРЗУН: Соотношение 1:1. Или тоника все-таки больше?

М. КАЛЬЮРАНД: 1/3, 2/3. Классика. Как английская королева. Люблю белые вина. "Эльзас", очень люблю (НЕ РАЗБОРЧИВО), "Рислинг". Так что есть такие, что нравятся. Но не злоупотребляю.

С. КОРЗУН: А из еды сразу уж, что придется. Под что это все? Есть какие-то предпочтения?

М. КАЛЬЮРАНД: Вы знаете, у меня никогда не было проблем с аппетитом. Это, наверное, моя проблема.

С. КОРЗУН: Т.е. здесь Макдональдс что ли ближайший, который под боком?

М. КАЛЬЮРАНД: А я даже и в Макдональдс зайду. Их салаты совершенно съедобные. Я думаю, что в каждом месте можно что-то найти. Люблю итальянскую кухню, люблю китайскую кухню, но я очень отношусь так спокойно к еде.

С. КОРЗУН: Марина Кальюранд, посол Эстонии в РФ. Гостья программы "Без дураков", Елы, палы, как же время летит. Хочется столько еще вопросов задать, но кое-что задам, наверное. Марина, у меня такой вопрос. Каково жить в маленькой стране? Хоть Вы и сказали, что никогда не считали себя частью большой страны Советского Союза, но, тем не менее, думаю немножко, что это было не так. Вы все-таки знали, что для того чтобы поехать, скажем, на Камчатку, или в Таджикистан, не нужно не виз, ничего, в то время, как перебраться в соседнюю Финляндию нужно много чего сделать для того чтобы туда поехать. Поэтому ощущение большой страны все-таки было. Тем не менее, сейчас Эстония долгое время маленькая страны. 1,5 миллиона или около того. Не посмотрел я, жителей. Уменьшается население, кстати? Да?

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, теперь уже остановилось и начинает прибавляться. Ну, начало 90-х – конец 80-х да, не были легкими.

С. КОРЗУН: Каково, ощущаете ли себя защищенными? Вот вступление в Евросоюз, или что Вас защищает?

М. КАЛЬЮРАНД: От чего или от кого?

С. КОРЗУН: А вот хороший вопрос. Вы что считаете ,что не от кого Вам защищаться?

М. КАЛЬЮРАНД: Когда мы говорим о тех угрозах, которые сегодня есть, то в отличие от некоторых государств, которые ищут врагов в других государствах, то опросы, которые проводятся в Эстонии, они показывают, что для Эстонии основными врагами или основными опасностями являются такие вызовы сегодняшнего дня, как терроризм, наркотики, преступность, окружающая среда. Т.е. те катастрофы, которые могут произойти в окружающей среде. Мы находимся на берегу Балтийского моря. Вот это те проблемы. Для того чтобы с этими проблемами заниматься, конечно, одно государство не справится. Это надо работать и с соседями, и с регионом, и более обширно. Да, нам хорошо в этом смысле, что в Евросоюзе, и в НАТО мы думаем одинаково. Мы разделяем те же понятия, те же ценности, те же мысли. Ну, у нас одни и те же проблемы. И, конечно, в этом смысле мы чувствуем себя более удобно, что мы боремся против терроризма все вместе. Эстония участвует в войне против терроризма. Эстонские войска…

С. КОРЗУН: Каким образом? Я как раз отел спросить? терроризм это непосредственная угроза и для Эстонии тоже?

М. КАЛЬЮРАНД: Естественно, это угроза для всего мира.

С. КОРЗУН: Т.е. теракты проходили и на территории Эстонии? Или Вы ощущаете уже эту мировую проблему, как проблему эстонскую в том числе.

М. КАЛЬЮРАНД: Это мировая проблема. И наши войска находятся сегодня в Ираке. Наши парни погибали там. А это и есть. Вот это и есть та безопасность, которую мы сами не только просим, чтобы кто-то нас защитил. А та мировая безопасность, которую мы сами и создаем. Да, мы участвуем в этой борьбе против терроризма. Да, наши войска находятся сегодня в Афганистане. Более 100 человек. Учитывая, какое большое население в Эстонии это очень большой процент.

С. КОРЗУН: Да, это большой процент. На самом деле я как-то при подготовке упустил это. Это для Вас действительно важно? Не хотите их отозвать оттуда? Потому что ну что ни говори, ну не только российские эксперты, или эксперты восточные. Многие уже признают, что ну, скажем, продолжение политики в Ираке, политика НАТО, ну не самый лучший вариант, мягко говоря. Это еще мягко подбираю выражения. В общем, многие считают, что Америка довольно здорово, говоря простым языком, лоханулась, войдя в Ирак. Потому что не знала, чего делать дальше с этой страной.

М. КАЛЬЮРАНД: Я не хочу давать этому оценку.

С. КОРЗУН: Я понимаю, как дипломат, да. Это я могу сказать, все, что угодно. Журналисты говорят, ветер носит, не вопрос.

М. КАЛЬЮРАНД: Наши войска там, и они будут там так долго, как надо.

С. КОРЗУН: Как надо. до каких пор?

М. КАЛЬЮРАНД: До тех пор, пока эти государства сами будут с собой справляться. Если мы говорим об Афганистане, то там не все прекрасно, не все так хорошо, как хотелось бы. Там проблемы с коррупцией, проблемы с администрацией. Там есть проблемы. Но ситуация улучшается. Мы уже все знаем, что Афганистан – это самый большой поставщик наркотиков. И, конечно, мы, как члены НАТО, мы тоже были очень рады, когда Россия позволила использовать территорию России, как транзитного государства для того, чтобы НАТО могло бы доходить до Афганистана. Да, для нас это тоже проблема. Ведь эти же самые наркотики, они доходят и до нас. Они не только остаются в Эстонии, но они используют Эстонию, как транзитное государство, идут дальше. Это большая проблема. Это глобальная проблема.

С. КОРЗУН: Марина, возвращаюсь к вопросу о российско-эстонских отношениях. Ничего что я так прыгаю с вопроса на вопрос?

М. КАЛЬЮРАНД: Ради Бога, я здесь для того, чтобы отвечать.

С. КОРЗУН: Просто формат программы совершенно свободный. И опять как-то упустил, читал о том, что ну все мы помним, были сложности с договором о территориальном разграничении. Или как юрист поправьте меня между Россией и Эстонией.

М. КАЛЬЮРАНД: Договор о границе.

С. КОРЗУН: Договор о границе. И ну были проблемы там с преамбулой, не будем вспоминать. Сейчас все вопросы спорные урегулированы? Подписан этот договор или что с ним стало на этот момент? Или он отложен?

М. КАЛЬЮРАНД: С этим договором, начиная с 2005 года, ничего не произошло. Но я могу сказать, что никаких споров по существу нет. У Эстонии никаких территориальных претензий нет. И это как заложено в договоре, прохождение и сухопутной границы, и распределение морских пространств, очень хорошо устраивает и Эстонию, насколько я знаю, и Россию. Т.е. у нас не хватает формальности – подписания договора.

С. КОРЗУН: В том договоре были некоторые изменения в сравнении с предыдущим, если мне память не изменяет. Которые были согласованы.

М. КАЛЬЮРАНД: Предыдущий у нас был 20-го года договор. Тартуский мирный договор. После того у нас не было других договоров о границе.

С. КОРЗУН: После других не было. Ну, вопросов никаких нет, и как юриста Вас как международного юриста это не смущает, что если нет формального подтверждения границ, заключенного в межгосударственном договоре.

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, смущает, потому что договор о границе, он важен для любого государства. Тем более, когда нет проблем. Когда мы прекрасно знаем, договорились, где граница должна проходить, и в практике она там сейчас и проходит. Там маленькие изменения по договору предусматриваются. Работает пограничная служба, работает таможня. Люди же каждый день пересекают эту границу. Конечно смущает, что нет документа, который ратифицирован, который вступил в силу. И мы не можем окончательно демаркировать на местности границу. Конечно, смущает, но радует то, что даже без формального оформления граница работает.

С. КОРЗУН: Марина, такой еще вопрос. Прибалтику и в советские времена воспринимали, как нечто, ну, единое. Чуть-чуть отдельное, не похожее на Советский Союз, ну, собственно, и средняя Азия не была похожа на Советский Союз. Да, вроде как из центра. И в то же время что-то единое. Мы все помним, да, собственно, напомню и слушателям. Что в 91 году, наверное, впервые радио "Эхо Москвы" заговорили. Это было не в августе, это было в январе, были те самые события в Вильнюсе, в которые мы включились, потому что никто другой об этом не говорил. Вы чувствуете какую-то такую прибалтийскую солидарность с Латвией и Литвой?

М. КАЛЬЮРАНД: Чувствую.

С. КОРЗУН: У Вас есть особый статус отношения, может быть у Эстонии с Вашими соседями такими историческими? Или что?

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, у нас есть, во-первых, форматы сотрудничества Прибалтийских государств. Есть. И, конечно, мы чувствуем. Потому что я думаю, мы понимаем друг друга очень хорошо. Но мы и друзья, но мы и соперники, конкуренты в хорошем смысле слова. Потому что если ты видишь, что у латышей, или у литовцев что-то хорошо, то хочется, чтобы у нас было бы тоже так же хорошо, или чуть получше. Вот это такая позитивная конкуренция есть. Точно так же мы сейчас чувствуем и с Финляндией. Если в начале 90-х нам казалось, что Финляндия – это как большой брат где-то далеко, то сейчас мы чувствуем себя совершенно равными и с Финляндией, и с Латвией, и с Литвой.

С. КОРЗУН: А границы у Вас открыты и с Латвией и с Литвой, и С Финляндией тоже?

М. КАЛЬЮРАНД: Мы Евросоюз, у нас нет границ.

С. КОРЗУН: Все общее, сейчас уже границ не стало.

М. КАЛЬЮРАНД: Ну, вот это то, что мы дружим с Латвией и с Литвой, как и с другими государствами Евросоюза, это не значит, что везде думаем одинаково. Мы тоже спорим.

С. КОРЗУН: А я верну в январь 91 года. Что Вы тогда чувствовали? Ну, Эстонию вот эти самые острые события обошли стороной. А в Вильнюсе грохнуло, грохнуло так хорошо. Так что вся страна встрепенулась. Где Вы были, что Вы чувствовали в этот момент?

М. КАЛЬЮРАНД: Вы знаете, меня как раз в это время пригласили на работу в МИД Эстонии. Пригласил меня тогда министр иностранных дел, позже президент Эстонии Ленард Мери. И в 91 году, когда создавался МИД Эстонии, нас тогда было человек 20, мы не верили. Т.е. мы как-то не умели думать, что независимость будет восстановлена так быстро. В 91 году в начале года уже да, мысли шли о том, что Эстония будет опять когда-то независимым государством. Но это произойдет так быстро, я думаю, мы не были к этому так подготовлены. Открывались информационный пункты. В некоторых государствах Скандинавии, Европы Эстония открывала информационные пункты, чтобы раздавать информацию Они были как бы такими началами посольств. Но события августа 91 года они были в какой-то мере, их темп был неожиданностью.

С. КОРЗУН: Т.е. в какой-то степени эстонская государственность новая развивалась хаотически? Или был все-таки такой генеральный план в этом развитии? Какие ошибки можно было бы избежать? И были ли они эти серьезные ошибки.

М. КАЛЬЮРАНД: Конечно, генеральный план в том смысле был, что восстановить независимость. Перейти от советской социалистической республики к независимой Эстонии. После этого был новый генеральный план. Вступление в ЕЭС, в НАТО. А вступление в ЕЭС это значит либерализация экономики, это права человека, это правовое государство. Это означало полное проведение реформ в государстве. Чтобы перейти из социалистического государства в такое как Эстония сегодня. Я думаю, были сделаны какие-то ошибки. Ведь это и слово – реформа, они никогда не могут проходить так, что все счастливы, все довольны. Естественно кто-то пострадал. Но старались делать так, чтобы эта страдающая, или пострадавшая сторона была такая маленькая, как возможно. Но, в общем, если Вы посмотрите на Эстонию сегодня, Вы должны согласиться, мы были удачные.

С. КОРЗУН: Посмотрю обязательно, приеду. Вы очень хорошо об этом рассказываете. Марина Кальюранд, посол Эстонии в РФ. Марина, наверное, последний вопрос. У нас меньше минуты до окончания. С каким чувством Вы оставляете эту работу в Москве?

М. КАЛЬЮРАНД: Очень много чувств. И радость, и грусть, и очень много чувств. Но я буду всегда вспоминать эти годы в Москве с приятным ощущением. И так как я последний раз у Вас, я хотела бы пожелать Вашей радиостанции успехов. Вам много интересных гостей, и много слушателей. Спасибо Вам.

С. КОРЗУН: И Вам спасибо огромное, Марина, за то, что Вы делали то, что могли. Мы тоже делаем то, что можем. На нашем рабочем месте. Я еще раз напомню, что Марина Кальюранд была гостей программы "Эхо Москвы". Спасибо, что пришли и ответили на наши вопросы. Всего доброго.

М. КАЛЬЮРАНД: Спасибо.

По материалам www.echo.msk.ru

 Фото www.finnougria.ru и www.rossia.su