Моя Эстония

Большинство жителей столицы скорее всего никогда не бывали на Таллиннской улице и даже не знают, где она находится. «Когда-то здесь жил бедный народ», — так сказала пенсионерка Айми Силдвеэ про родную для нее некогда улицу, у которой, как и положено любой старой улице, богатая история. Жившие на этой улице люди могли бы рассказать истории и о чудесных спасениях, и о нераскрытых убийствах.

В середине 1930-х небольшой клочок земли рядом с песчаным карьером у завода Silikaat поделили не земельные участки. Нымме был тогда самостоятельным городом, а поскольку эта тупиковая улица оказалась ближе всего к столице, то ее и назвали Tallinna — Таллиннской, это название она носит до сих пор.

Земельные участки на Таллиннской улице покупали молодые семьи, которые сами строили дома. В отличие от жителей современных районов частной застройки тогдашние хозяева не брали банковские кредиты. Да и дома строились скромные, к тому же большинство из них были поделены на несколько небольших квартир — в одной жили хозяева, другие сдавались внаем.

Отец академика Юри Энгельбрехта продал принадлежавшую ему часть дома в Тонди и в 1938 году купил на Таллиннской улице дом, в котором было две квартиры. «Этот дом возводился с таким расчетом, чтобы продать, да он и не был достроен», — рассказал академик.

Три дома сгорели

Тем не менее по тем временам это было достойное жилье — жильцы соседнего дома набирали воду в колонке, а в доме Энгельбрехтов был не только водопровод, но на первом этаже даже ванная с печкой, а во дворе располагался гараж, хотя первый автомобиль появился на Таллиннской улице лет десять спустя, и не в семье Энгельбрехтов.

Спокойной жизнью в Нымме Энгельбрехты наслаждались до лета 1941 года, когда глава семьи был ранен осколком снаряда, случайно залетевшим в комнату. «Сама по себе рана была не смертельной, и отца сразу отвезли в больницу, но там ему не оказали помощи, и он умер от потери крови», — сказал академик.

Насколько помнит учительница Мерике Роомет, которая родилась за год до начала войны и всю жизнь с рождения живет на Таллиннской улице, во время войны никто из жителей улицы не погиб. Тем не менее, когда два года назад в доме Энгельбрехтов ремонтировали подвал, то обнаружили часть скелета и череп с пулевым отверстием. Поскольку рядом нашли два пистолета и остатки полевого телефона немецкой армии, то можно предположить, что этот 35-летний мужчина погиб во время войны, когда здание использовала и германская, и советская армия.

Улица серьезно пострадала во время мартовской бомбежки 1944 года, когда русские самолеты бомбили поезд, стоявший на железнодорожных путях в двухстах метрах отсюда.

«Насколько мне помнится, это был пассажирский поезд, он вышел из Таллинна перед авианалетом, но на станции Рахумяэ его уже не приняли», — сказала Айми Силдвеэ, жившая в те годы на Таллиннской улице. Бомбы в поезд не попали, но три дома сгорели, еще два серьезно пострадали, в том числе дом, в котором жила семья Силдвеэ. От разрыва бомбы, упавшей рядом с домом, сдвинулся фундамент, на который потом пришлось ставить стяжку.

Мерике Роомет, которой тогда было четыре года, во время бомбежки находилась дома вместе с отцом и очень хорошо помнит налет.

«Когда бомба попала в дом, папа как раз поднимался на второй этаж посмотреть, не горит ли дом. От ударной волны он влетел в шкаф, а сам шкаф выбросило во двор», — рассказала она. Когда бомбежка закончилась, из-под обломков послышался голос, звавший на помощь. Это был отец Мерике, выяснилось, что он лишь шишку на голове набил.

Роомет считает, что благодаря авианалету, в результате которого четырехквартирный дом, построенный отцом собственными руками, сильно пострадал, советская власть и не отобрала его у них. «Здание было двухэтажным, но взрывом снесло треть дома, и жить в нем было нельзя. Мы поселились в квартире одного домовладельца, бежавшего в Швецию», — припомнила она.

После войны назначенный советской властью новый директор завода Silikaat, не признававший частную собственность, распорядился, чтобы немецкие военнопленные снесли дом Роомет. «Мой отец так этого не оставил и обратился в суд, но поскольку дело решалось долго, военнопленные успели разобрать дом», — рассказала Мерике. Словом, когда стало известно постановление суда, признавшего снос дома незаконным, на участке на месте дома высилась лишь груда досок. «К счастью, немцы оказались дотошными и пронумеровали каждую доску, так что когда отец стал отстраивать дом заново, часть работы уже была сделана», — с улыбкой сказала Роомет.

Патриарх в гостях

Дом Энгельбрехтов от бомбежки не пострадал, но по распоряжению советской власти в доме поселились жильцы. «В доме было семь комнат, после окончания войны в каждой комнате жила семья, — сказал Юри Энгельбрехт. — Когда в 1954 году наша семья смогла наконец поселиться на втором этаже нашего дома, то на первом этаже, так сказать, на одной кухне, оказалось две семьи — шофер, любивший выпить, и перебравшаяся в Эстонию после революции некто Семенова, она была из дворян».

Как этим людям, представлявшим два совершенно разных мира, удавалось уживаться, академик объяснить не может, но как-то они уживались. Он припоминает, что к госпоже Семеновой приходила в гос­ти в основном русская интеллигенция, жившая в Эстонии еще до войны, в числе других бывал иногда в доме и вежливый молодой священник, будущий патриарх Алексий II.

Жители Таллиннской улицы уверены, что патриарх был не единственным из впоследствии ставших известными людей, которые бывали здесь. Во всяком случае, писатель, главный герой романа Теэта Калласа «Кто спешит на ночной поезд», получив большой гонорар, отправляется к знакомому в гости на Таллиннскую улицу.

В каком именно доме происходило действие романа, в 10-м или 12-м, местные жители не уверены, но точно помнят, что в одном из них в свое время собиралась богемная компания, в которой бывал и сам писатель.

Писатель Теэт Каллас, услышав эту историю, засмеявшись, заверил, что ни в одном из домом на Таллиннской улице он никогда не бывал.

«Мне прекрасно известно, где находится Таллиннская улица, и в одном из моих романов действие происходит на ней, но такого, чтобы я сам бывал там, не припомню», — сказал писатель и, поразмыслив, добавил, что, возможно, в юности, когда позволял себе выпить, мог и оказаться на Таллиннской улице, но специально туда не наведывался. «Так что и утверждать не буду, и опровергать не стану», — весело заметил он.

По словам жителей Таллиннской улицы, тот факт, что город и улица носят одно название, не становился причиной неразберихи, если не считать того обстоятельства, что в советское время водители не знали, где находится такая улица.

Правда, был еще случай лет двадцать назад, когда, вызывая «скорую помощь» ребенку, мать вынуждена была объяснять, что такая улица действительно существует, и подробно описывать, как туда проехать.

В конце 1970-х годов завод Silikaat построил на месте сос­новой рощи, отделявшей Таллиннскую улицу от железной дороги, многоэтажные дома. С одной стороны, большие дома служат защитой от шума, и теперь, когда проходят поезда, с полок не падают вазы, но с другой стороны, жителям Таллиннской улицы приходится мириться с тем, что жильцы нескольких домов смотрят на них в прямом смысле сверху вниз.

Жизнь изменилась

После того как были построены новые дома, жизнь на Таллиннской улице изменилась. Из садов стали пропадать яблоки, и от непрошенных гостей пришлось отгораживаться заборами, кроме того, возникали и трения на национальной почве.

«Советское время повлияло на атмосферу Таллиннской улицы, в самом Нымме было спокойнее», — сказал руководитель эстонского представительства Hewlett-Packard Март Энгельбрехт.

На месте нынешнего Järve Selver еще двадцать лет назад был завод Silikaat с его шумным и пыльным производством. «Здесь, конечно, было не так, как в Кунда, где листья на деревьях становились серыми, но легкая пыль всегда висела в воздухе», — рассказал Март Энгельбрехт, вспоминая годы детства, пришедшиеся на 1970-е годы. Когда на заводе взорвался котел, то все дома и огороды на Таллиннской улице покрылись грязью.

Торговый центр, построенный на месте бывшего завода, привлек незваных гостей, готовых поживиться чем-нибудь в соседних садах и домах. «В моем детстве это была тихая улица, на которой не было чужих. Дети спокойно играли на улице, а теперь здесь оживленное движение», — заметил Март Энгельбрехт.

Некоторые водители, лишь доехав до конца улицы и увидев, что она тупиковая, понимают, что, выезжая с парковки перед торговым центром, слишком рано повернули направо и вместо Пярнуского шоссе оказались на Таллиннской улице.

За последнее время в жизни Таллиннской улицы произошла еще одна большая перемена. После полувекового ожидания здесь проложили канализацию, правда, теперь улица страдает от затопления. Город привел в порядок идущее параллельно улице Пярнуское шоссе, но забыл о тротуарах. И теперь в дождь вода с Пярнуского шоссе стекает на Таллиннскую улицу и затапливает сады.

По словам Мерике Роомет, этой весной в саду образовалась такая огромная лужа, что ее облюбовала пара уток. Жители Таллиннской улицы обращаются к властям, но слышат в ответ, что обочины дороги приводить в порядок не будут.

Между тем, хотя по закону домовладельцы не обязаны очищать от снега обочины дорог, жителей Таллиннской улицы от этой обязанности никто не освобождал. «Я отправил им письмо с просьбой объяснить, с какого момента обочина превращается в тротуар и наоборот, но ответа так и не получил», — заметил Март Энгельбрехт.

Но таллиннцы с Таллиннской улицы не намерены мириться с таким положением дел, как, например, прошлой зимой, когда очищенные тротуары после проезда снегоуборочной машины оказывались засыпаны снегом и льдом. Они били в колокола до тех пор, пока работники снегоуборочной фирмы сами не очистили тротуары.

Улица Таллиннская сейчас

• Жителей : 61

• Магазины: торговый центр Järve Selver

• Самое известное место: виадук Рахумяэ (виадук бывшей узкоколейки над железнодорожной веткой Таллинн-Кейла)

• Жители улицы: вице-президент Академии наук Эстонии Юри Энгельбрехт, певец Йоэль Стейнфельд, актер и режиссер Яак Принтс

• Цены на недвижимость по данным сайта kv.ee: построенный в 1955 году дом (148,5 кв.м) — 472 000 евро

Ханнели Руди
Postimees.ru