Моя Эстония

– Как топ-менеджмент в Эстонии живет-поживает? С одной стороны, одни и те же лица из компании в компанию перемещаются, а с другой – руководителей на всех не хватает, и, судя по крупным компаниям, их закупают за границей.

– Это вопрос комплексный. Я в этом смысле получил опыт с разных сторон. Крупные международные концерны, например, Saku (входит в датский концерн Carlsberg) или Estonian Air не смотрят, эстонец ты или иностранец, крупные фирмы выбирают именно профессионалов. У нас, например, есть литовцы в Казахстане, есть датчане и даже канадец в Латвии, поляки в Литве. Международным концернам нет смысла искать людей в Эстонии, потому что обычно в каждой крупной фирме складывается своя культура, свой стиль работы. И намного проще взять кого-то, кто уже знаком с нюансами предприятия. Если взглянуть на чисто эстонские фирмы, которые пытаются искать топ-менеджеров, то тут труднее дать однозначный ответ. Потому что страна маленькая, скамейка запасных очень короткая. Чтобы сегодня увеличить этот список, надо быть чуть-чуть самокритичнее.

Объясню на примере. Мой коллега, который заступает через месяц на должность директора по продажам, начал работать на заводе уже в 2001 году, когда Saku был эстонской вполне самостоятельной фирмой. Он работал агентом по продажам, потом дорос до работы с ключевыми клиентами. А потом Saku вошел в концерн Сarlsberg, и его пригласили в Финляндию поработать обычным аналитиком: достаточно простая такая работа, сидишь себе за компьютером и считаешь. Два года он там отработал, после этого его позвали в Малайзию, в другой филиал. И вот он вернулся в 2009 году уже директором по развитию бизнеса. Мы часто боимся отдавать своих людей куда-то кому-то на повышение квалификации – а вдруг он не вернется обратно? Заполучили перспективного человека, вот пусть он сидит теперь в офисе и старается на благо фирмы. И не принимаем в расчет того, что такому человеку может стать неинтересно заниматься однотипной работой, и он все равно рано или поздно уйдет.

Я рискну посоветовать другим эстонским фирмам: если такая возможность есть, дайте людям возможность проявить себя, пусть человек посмотрит мир, обогатится опытом, повысит свой профессионализм. Так он будет вам отдавать намного больше. И что здесь еще очень важно – такой специалист сам по себе работает на имидж компании, как бы говоря другим работникам и конкурентам: мы можем себе позволить такие рокировки, мы даем своим людям профессионально развиваться. Однако и сам специалист должен стремиться к чему-то. Вот, например, у нас есть парень очень талантливый, ему всего 25 лет, и он виртуозно обращается с цифрами. Он съездил в Данию, поработал там, а теперь его приглашают в Россию. Он никогда там не был, языка не знает, культуры не знает, но решил, что ему надо туда поехать. И я решил, раз надо – пусть едет, вернется к нам еще умнее. И, может быть, еще и язык выучит.

От молодежи требуется лояльность

– Вы упредили мой следующий вопрос. Каждый год у нас выпускаются сотни новых специалистов-управленцев. Но молодому специалисту, если он не озаботился поиском работы еще во время учебы, очень трудно устроиться на хорошее место без хороших рекомендаций. А может быть, новоиспеченному специалисту проще попробовать себя за рубежом?

– Тут стоит вернуться к тому, почему люди выбирают себе ту или иную профессию. У меня иногда складывается впечатление, что наша молодежь просто боится рискнуть и начать учиться на геолога, например. Бытует мнение, что управление – это такая профессия, которая дает гарантированный заработок. Но ходить важным директором – это не суть работы, начинать придется с выполнения простых обязанностей либо аналитика, либо агента по продаже. Поэтому, повторюсь, разницы нет, начинать в Эстонии или за рубежом, принципиальная разница в том, готов ли ты, выпускник, два года пахать как лошадь, служить, как солдат.

Никому не нужны молодые директора, но всем нужны молодые специалисты, те, на чьих плечах процветающая фирма будет строить будущее. Очень важна для того, кто руководит фирмой, и для меня в том числе, – лояльность. Придет такой молодой, а у него на лице написано: я через три года уже буду там-то и таким-то. А я как работодатель покупаю себе надежность, готов инвестировать в тебя, готов отправить тебя в Данию на шесть месяцев, но я сделаю это только тогда, когда буду уверен, что ты вернешься обратно.

– А у вас тоже складывается впечатление, что молодые люди несколько иллюзорно воспринимают мир, ожидают от него множество подарков за просто так?

– В 90-х годах, когда я был 25-летним, люди нормально относились к тому, что надо делать простую работу, но тогда время было такое стремительное, сегодня все более стабильно. Сегодня молодому человеку надо хорошенько подумать, кем он хочет быть через пять-семь лет, и просто работать ради этого. Вот такой простой взгляд на карьеру.

– Топ-менеджмент сегодня одна из самых «вкусных» профессий. Есть ли разница – управлять заводом, школой или государством?

– Принципы очень похожи – управление людьми. Я же не управляю конвейерной линией, даже не знаю, как она включается, не знаю полностью всех производственных моментов. Это не значит, что я вообще не в теме, но самое важное в управлении – это собрать вокруг себя правильных людей. Задача эффективного управленца – найти хороший баланс между динамикой и стабильностью. Это как приоритеты в жизни: если ты будешь устремляться ракетой в неведомые дали, твоя семья будет несчастлива.

– Вы приехали в Таллинн с острова Хийумаа. Где теперь ваш дом?

– Мой дом был и по сей день остается на Хийумаа. Мои родители живут там, мой собственный дом там, друзья и одноклассники. С другой стороны, я всегда знал, что не буду на Хийумаа жить и работать, я по натуре человек энергичный, амбициозный. Я служил в Советской армии с 1989 по 1991 год, за это время Эстония стала независимой, я вернулся на остров, пытался там заниматься бизнесом, но понял, что это все не то, плюнул и с пустыми карманами приехал в Таллинн.

В 96-м году меня приняли в Тартуский университет, а мне тогда уже 25 было, то есть не так просто было начинать с нуля. В 2000 году я университет окончил, и, думаю, это стало ключевым поворотом в моей жизни. Вначале было очень трудно и работать, и в университете учиться, и квартиру снимать, у меня ребенок тогда уже родился. Но важно было не останавливаться, работать-работать-работать и каждый вечер ложиться спать с осознанием того, что ты на что-то способен. Понимаете, карьера не может быть целью, карьера – это всегда результат. Если целью будет только карьера – то есть серьезный риск больно шмякнуться с большой высоты. Если свою работу делать хорошо, успевать больше, чем другие от тебя ожидают, то результаты придут сами собой. Я очень счастлив, что мне все более-менее удалось. В Таллинне, в Тарту или где-то еще, это не имеет значения.

– А были у вас такие моменты в жизни, что вот вы работаете-работаете, и вдруг приходится принимать решение, способное изменить всю вашу жизнь.

– Было два раза. В 2007 году меня позвали руководить отделом продаж в одну крупную фирму в Финляндии, эта должность тогда для меня была выше, чем я мог представить в своем воображении, – как объять необъятное. Я был готов принять предложение, но существовал объективный фактор: я хотел поставить на ноги своих детей, хотел, чтобы они получили образование на эстонском языке, В Хельсинки в то время не было эстонских школ, сейчас-то уже есть. В Швеции они, например, всегда были. И еще самый младший у меня тогда только-только родился. Я две недели думал, и решил, что нет, не поеду, хотя получал бы, наверное, зарплату в два раза больше, чем была у меня на тот момент. Другая такая ситуация возникла, когда я был директором Ingman и меня позвали в Saku директором по продажам, то есть как бы на должность ступенькой ниже. Но сегодня я счастлив, что принял это предложение.

– А что заставило вас сделать такой шажок назад?

– Ingman достаточно маленькая фирма по сравнению с Saku, и я решил, что лучше сделать один шаг назад и потом два вперед. Я подумал, что стану более образованным, опытным, после того как поработаю директором по продажам в большой фирме.

Здесь был Маргус и Со

– У вас хобби – мотогонки. Это правда?

– Нет, это не гонки, я путешествую на мотоцикле последние шесть лет. У нас такое образовалось сообщество – семь-восемь человек. Проще сказать, где мы не были. В 2005 году мы объехали Крым, в 2006-м ездили вокруг Черного моря: Белоруссия – Украина – Россия – Грузия – Азербайджан – Турция. В 2007 году мы поехали к Байкалу (частично поездом), в Сибирь. В 2008 году отправились на Адриатическое море через Косово и Албанию. В 2009 году объехали Каспийское море и окрестности: Астрахань, Казахстан, на пароме в Баку, потом Армения, Грузия, потом паромом по Черному морю на Украину, затем в Молдавию. В 2010-м в Мурманске были, ездили на снегоходах, по тундре, по тайге. И вот этой весной, весь апрель, мы были в Турции, в Сирии, Ливане, Иордании, Израиле – Ближний Восток в общем.

– То есть вы в то время, когда похитили эстонских велосипедистов, в том самом регионе были?

– Да, велосипедистов захватили за неделю до того, как мы выезжали, и мы, конечно, засомневались, стоит ли туда соваться, но все-таки поехали, тщательно все продумав. А теперь решаем: либо махнуть на Аляску, либо в Среднюю Азию – Узбекистан, Киргизию. На Востоке как-то путешествовать интереснее…

– А как вы собственную безопасность обеспечиваете: вот слушаю вас и не по себе немножко…

– Вы знаете, люди везде добрые. СМИ формируют впечатление, что в регионе война и все кипит, а это не соответствует действительности. Где-то маленькие очаги есть, куда не надо соваться, такие места всегда в мире были, есть и будут. Сегодня двери открыты везде. Всегда найдутся люди, которые недавно побывали в этом районе, с ними можно установить контакт и пообщаться, выяснить, куда стоит ехать, куда нет. Например, в Дагестан мы ехать раздумали, знаете, впадлу просто платить по 500 рублей на каждом КПП.

– Представляю, сколько у вас впечатлений! А если навскидку, то какие самые острые моменты из путешествий вспоминаются?

– Когда мы были в Казахстане в степи, нам предстоял длинный перегон в 600 километров, то есть рано утром нужно было выезжать, чтобы вечером попасть в пункт назначения. И вот поутру было очень пыльно, и кто-то из нас сказал: ну и пылища, вот бы дождь пошел. И никому в голову не пришло, в какую грязь превратится эта пыль под дождем. То есть мы ехали-ехали, три часа уже ехали, и вдруг все один за другим попадали – так скользко было, что не то что ехать, ходить было невозможно. Или вот когда в Ливане были... Почитаешь СМИ и призадумаешься: а что будет, когда пересечем границу? И вот мы приехали в Бейрут, а это город – ультрасовременный, небоскребы, огни, феррари-мазератти туда-сюда шныряют, такой вот сюрприз. В Сирии тоже было несколько дискомфортно, там все уже кипело. Но те города, где происходили столкновения, для туристов были закрыты.

– А почему вы такие направления выбираете – на Восток да на Восток?

– Ну, Восток, дело такое – многое из нашей современной культуры родом оттуда. И потом я знаю, как Запад живет – все просто и понятно, дороги хорошие, дороговато немного. А Восток весь полон сюрпризов. На Востоке говорят по-русски. В советское время много чего было, но это время дало нам язык, благодаря которому мы можем общаться с казахами, армянами, белорусами, много с кем еще. Это, конечно, большой плюс.

– А где вы, кстати, служили?

– В Таллинне и Нагорном Карабахе.

– В те самые времена?

– Ну да, в те самые, я ветеран войны. Немного смешно вспоминать те времена...

– Смешно?!

– Ага, страха не было, преимуществ от удостоверения ветерана тоже. Но мы не участвовали в боевых действиях, патрулировали. Сейчас если где-то военный конфликт, то это не такая война с длинной линией фронта, а очень локальные очаги. Я служил в специальных милицейских частях, мы прошли обучение по самообороне. И вот нас собирали на тюремной территории на улице Веэренни и оттуда самолетом – в Карабах, отслужил смену – а потом обратно в Таллинн.

Валерия Михайлова
www.dzd.ee