— Иной раз можно услышать: у русских не воспитано уважение к чужому
успеху, к чужому богатству. Это выдается чуть ли не за свойство
национального характера: бедные-де завидуют богатым. Но думается, если
дело обстоит действительно так, то виноваты в этом скорей всего те,
кто, охмелев в благополучные годы от сверхприбылей, забыл о народном
благосостоянии, сделал своей идеологией личное потребление, потребление
нахальное, вызывающее и оскорбляющее многих людей. Просматривается ли
эта тема в ваших исследованиях, Татьяна?
— Я думаю, многие ученые думают сейчас о том, как сделать
развитие личности молодого человека позитивным, как расширить,
например, понятие богатства материального в совокупности с духовным. В
этом смысле в русской истории достаточно примеров, к которым можно
обратиться. Павел Третьяков, например, и его семья, создавшие не только
знаменитую Третьяковскую галерею, но и санатории, больницы для больных
детей. Или известный меценат Савва Морозов. Или знаменитые
Рукавишниковы, выходцы из Нижнего Новгорода. Или, наконец, Бахрушин,
сделавший так много, что его именем назван музей и переулок в Москве.
В Ревеле тоже, кстати, были люди, которые часть накопленных предками
богатств жертвовали на развитие общественно-культурной жизни русской
общины. Вспомним хотя бы купцов Ротерманнов, которые выделяли много
денег на развитие русской благотворительности. Они, кстати, вложили
немало средств в сооружение памятника «Русалке», ставшего своеобразным
символом Ревеля-Таллинна. Они же сделали многое для того, чтобы
открылась первая русская гимназия — Александровская.
— Хорошо хоть при возведении нового сверхсовременного отеля
сохранили фасад этой первой русской гимназии. Жаль только, что нет
мемориальной таблички, рассказывающей о том, сколь знаменито это здание
и что в нем было...
— Вообще-то процесс омоложения старых городов идет во всей
Европе, во всем мире. И это, очевидно, нормально. А вот насчет таблички
вы правы. Тем более, что анкетирование многих старшеклассников
показало, что молодежь плохо знакома с прошлым, особенно с прошлым
русской общины на этой земле, в этом городе.
— И на этом незнании легко сыграть, подрезав, образно говоря, у нашей молодежи корни.
— Вот именно. Одна из моих учениц, защищая бакалаврскую работу,
в которой она сделала обзор построения работы по интересам в русских
гимназиях в период с 91-го по 2004 год, как раз и показала, пусть пока
несколько поверхностно, наивно, неполно, но все же показала некие
негативные моменты в развитии русской молодежи. Вот тогда профессор
Рейн Вейдеманн, бывший председателем государственной комиссии,
предложил нам продолжить это исследование, сделав его более глубоким.
Впрочем, мы уже и сами почувствовали необходимость разобраться, чего
хочет и чего не хочет наша молодежь, что она знает, а чего не знает. Мы
обратили внимание, что в планах внеклассной работы многих гимназий нет
четкой линии на классическое воспитание, именно то воспитание, которое
прививает нравственные ценности. Вот тогда мы и взялись за
анкетирование школьников 9-11-х классов и студентов одного из частных
вузов Таллинна. Мы хотели узнать о вкусах, пристрастиях, знаниях
школьников. И были потрясены, увидев ответы в некоторых анкетах. Не
стану говорить, что их было много, но достаточно для того, чтобы забить
тревогу.
Шесть анкет таллиннских старшеклассников обнаружили, что они не знают,
где находится театр «Эстония», они ничего не слышали о знаменитом
обществе «Эстония», созданном когда-то и выдвинувшем фактически идею
создания в Ревеле-Таллинне оперного театра. Они не знали даже, где
находится Центр русской культуры, они не слышали о Городском театре,
где работает знаменитый и талантливый Эльмо Нюганен. Изучая в школах
эстонский язык, они не знали, где находятся Музей Таммсааре, Музей
Эдуарда Вильде. Разумеется, они ничего не слышали и о бывшей
Владимирской слободке, где жили русские люди в прежние времена. И они,
конечно, не знали, почему здесь, именно на этом месте, выросла
Казанская церковь...
— Та самая церковь, которая была церковью русских солдат.
— А как же не знать, что Нарвская дорога была дорогой русских
купцов, что вот здесь, у Ревельского порта, было поселение мастеровых,
солдат, всех тех, кто обслуживал порт?
— Помнится, выступая с лекциями в одной из частных русских школ
Таллинна, я обнаружила, что ребята старших классов ничего не знают об
Эрмитаже, о Русском музее. А ведь это символы русской культуры.
Педагоги извиняющимися голосами говорили, что родители везут детей в
Данию и не везут в Москву и Петербург. Пусть родители не понимают, кого
они растят, но школа... Почему эстонских детей из Английского колледжа
их учительница Лорина Премет, да и не только она, возила в Эрмитаж, и
там их принимали с распростертыми объятиями, совершенно бесплатно, хотя
иностранцам обычно полагается платить за билеты. А русская школа даже
об этом не подумала...
— Вот видите... А вы знаете, какой шок вызвали у меня анкеты
некоторых учеников, и особенно одна, где были перечеркнуты все вопросы
как ненужные, и было крупно, через весь лист, выведено лишь одно слово:
сатанизм. И еще две работы были, где девушки писали об особой
субкультуре, увлекшей их, где все мрачное, черное и т.д. И это ведь не
единичные мнения отдельных ребят. Что с ними будет дальше?
— И как тут не вспомнить, что эмигранты первой волны долгие годы
сохраняли в Париже кадетский корпус, где молодежь воспитывалась в
лучших традициях русского офицерства, что в Таллинне была прекрасная
русская гимназия, да и не одна... Можно вспомнить, например, и
Николаевскую гимназию, где учился, кстати, один из будущих героев
Цусимы Левицкий.
— Потому что это были истинные интеллигенты, «аристократы духа»,
как их называли. И если уж мы заговорили о героях, то назову еще
одного. Павел Николаевич Вульф... Эту фамилию со скромными инициалами я
видела еще девчонкой на бронзовой табличке у памятника «Русалке». Кем
был Амандус Адамсон — понятно... Но кем был П.Н. Вульф? Почему его имя
здесь?
Долгое время об этом человеке ничего не было известно. И став взрослой,
уже защитив диссертацию, я засела в архивах, в частности, в
Военно-Морском архиве Петербурга, чтобы отыскать следы этой семьи,
понять, что это были за люди, каким человеком был и сам П.Н. Вульф... И
представьте себе, нашла... Это были счастливейшие часы для меня. Речь
идет о черноморской ветви Вульфов. В этой семье были знаменитые моряки.
А сам Павел Николаевич Вульф — вот когда были расшифрованы его инициалы
— был тем самым человеком, который организовал комитет по сбору средств
на сооружение памятника «Русалке». Я видела эти подписные листы. Они
поразительны. Офицеры, солдаты, матросы, мещане, ремесленники, дворяне
— кто сколько мог — сдавали средства на памятник «Русалке». Можно
сказать, что он воздвигнут на деньги, собранные всей Россией — от
Владивостока до Ревеля. И во главе всего этого огромного, казалось бы,
неподъемного дела стоял именно он, морской офицер Павел Николаевич
Вульф. Он встречался с императором Николаем II, показывал ему эскизы,
императорская семья, кстати, с большим вниманием относилась к
сооружению памятника.
Те, кто бывал в Соборе Александра Невского на Вышгороде, очевидно,
видели медную памятную плиту на стенах, не решаюсь сказать «табличку»,
где крупными буквами запечатлено имя Владимира Вульфа, героически
погибшего в Цусимском сражении. Это сын Павла Николаевича Вульфа,
трагедия его жизни.
Мне жаль, мне бесконечно, жаль, что наша русская молодежь плохо знает
историю, общественно-культурную жизнь русских в Прибалтике такой, какой
она была. Что знают, например, об Орловском замке, тоже намоленном
месте, куда многие годы летом перемещался знаменитый литературный салон
Софьи Николаевны Карамзиной? Об этом в своей книге замечательно
рассказывает профессор Сергей Геннадьевич Исаков.
— Конечно, это надо знать. Это означает, что мы отнюдь не случайные
люди на этой земле, у нас здесь есть предшественники, есть корни,
традиции, которые нельзя забывать. Но неужели наше молодое поколение не
хочет знать об этом?
— После того первого исследования мы много работали. Известен,
например, наш проект, связанный с театром «Эстония», в котором
участвуют 12 гимназий. В этом проекте принимает участие, кстати, Арне
Микк, а это такой блистательный рассказчик. И Мати Пальм, великолепный
певец и общественный деятель, деятель культуры... Я могла бы рассказать
и о многом другом. О работе, например, Центра русской культуры в этом
направлении...
Не хочу, разумеется, сказать, что проблемы мы решили, что нас ничто в
этом плане не беспокоит. Конечно, продолжает беспокоить. Хотя второе
наше анкетирование, проведенное недавно, показало, что кое-что
сдвинулось. Может быть, сдвинула и ситуация, в которой мы все
оказались...
Как бы то ни было, второе анкетирование показало несколько иные результаты. Мы просмотрели более 340 анкет.
Кстати, первое анкетирование свидетельствовало, что часть
старшеклассников отрицательно отнеслись к сохранению таких уроков, как
музыка, искусство. Они посчитали, что для их будущей «взрослой» жизни,
для их карьерного роста это не нужно.
— Хотя музыка — это один из важнейших личностнообразующих предметов.
И я знаю, что некоторые православные священники протестовали против
перевода этого школьного предмета на эстонский язык, считая, что это
предмет, создающий личность, ее культуру.
— Но это так и есть. В Бельгии, кстати, где живет и работает моя
дочь, именно гуманитарным предметам в старших классах гимназий
придается особое значение. Государственная программа в этих классах
содержит в обязательном порядке этику, историю культуры, мораль,
гражданское право, то есть преподаются этические и эстетические основы.
Мне кажется это очень правильным. Там есть свои, конечно, проблемы, но
мы не будем об этом говорить сегодня. Добавлю только, что в так
называемых гимназиях «А» воспитывается будущая элита общества — будущие
государственные деятели, руководители крупных корпораций, будущая
профессура и т.д. Им дается именно классическое образование. А где и
как воспитывается будущая элита государства у нас, в том числе,
разумеется, и русская?
— Да, вот именно — где? Скажите, а что показал 2-й этап вашего анкетирования?
— Мы хотели понять, что интересует ребят и предложили им вопросы
из всех фактически сфер жизни: от истории до политики, бизнеса. Мы
предложили им расставить приоритеты.
— И что же получилось?
— У студентов на первом месте оказалась психология, в основном,
прикладная, семейная и т.д. Историю русских в Прибалтике хотят знать
55% студентов. Русскую культуру хотели бы знать 53% опрошенных, а
историю мировой культуры — 40%.
Кстати, политика у студентов стоит лишь на 6-м месте, очевидно, все это кажется им политическими играми.
— Что ж, основания для этого есть...
— На 8-м месте у них — паранаучные знания. И это нас несколько удивило...
— Ну, это свидетельство смутных времен...
— А вот еще некое недоумение... У студентов, а это ведь молодые
люди в возрасте от 20 до 27 лет, будущие отцы и матери, почти нет
интереса к истории культуры воспитания, они отодвинули этот предмет на
11-е место. На 12-13-е места ушли и история кинематографа, театра,
литературы и т.д.
— Им кажется, очевидно, что это не нужно для развития собственной
личности. Жаль, что воспитывается, культивируется столь утилитарный
подход к образованию. Он вряд ли сильно поспособствует им в жизни.
— Да, представьте себе, Чайковского, Глинку они вспоминают, но с некоторым трудом. О Мусоргском, говорят, слышали...
— Всего лишь слышали?
— Да. А у гимназистов 9-11-х классов несколько иная картина. На
первом месте здесь стоит история русских в Прибалтике. Ее хотят знать.
На 2-м — история мировой культуры. На 3-м месте — музыка. Правда,
неизвестно, какая именно музыка, классическая или, скажем, современные
ансамбли. Высоцкого, между прочим, они знают, относят его к классике.
Словом, интерес к музыке есть, его только нужно направлять. Так, по
крайней мере, мне кажется.
Хотелось бы все-таки, чтобы ребята больше и лучше знали имена тех
людей, которые задолго до их рождения, даже задолго до нынешних времен
творили здесь общественную и культурную жизнь русских. Это наш
фундамент, это то, на чем мы стоим и что следует продолжать.
— Однако, судя по тому, что вы говорите, судя по приоритетам,
которые они выбирают, это уже другое поколение, очевидно, другое даже
по сравнению со студентами. Возможно, тут сыграли свою роль какие-то
события, какие-то процессы. Какие? Наверное, предстоит еще
разобраться... Но, может быть, эта потребность в определенном знании
внушает некоторые надежды. Нелли Кузнецова, Молодежь Эстонии
|
