Евгений Осиновский: Я — эстонец русского происхождения
Самый молодой депутат вновь избранного Рийгикогу Евгений Осиновский
(25) мог бы преуспевать в Англии, где он с отличием окончил два вуза и
получил степени магистра, но он вернулся в Эстонию. Ему есть что
сказать.
Если вы увидите железнодорожные цистерны, на которых крупными буквами
написано Spacecom, то знайте, что они принадлежат Олегу Осиновскому.
Но, кроме цистерн с горючим и бизнеса в сфере транзита, если можно так
сказать в данном контексте, родившийся в Казахстане русский
предприниматель имеет двоих сыновей.
Старший из них, 25-летний Евгений, отлично, кстати, говорящий
по-эстонски, при поддержке избирателей Ида-Вирумаа прошел в парламент в
рядах Социал-демократической партии. Postimees решил поближе
познакомиться с ним и узнать, чем он намерен заниматься.
Название вашей второй магистерской работы «Легитимность
политической власти в путинской России», которую вы защитили в
Лондоне, звучит интригующе. Каков главный вывод этой работы?
На протяжении всей новейшей российской истории власть — легитимная или
нелигитимная — в принципе была личной. Легитимная — значит, правомерная
или нормативно действующая.
Ельцин вначале был как личность легитимен, в конце — нет. С Путиным в
первые годы ситуация обстояла так же; сейчас он занимает промежуточное
положение, так что толком не понять. В России государственные институты
не строятся, поэтому каждый новый лидер вынужден все начинать с нуля.
С вашим знанием языков, багажом знаний и опытом вы наверняка
могли найти свое место в любом уголке мира, между тем вернулись из
Англии в Эстонию. Почему вы не остались за границей, как большинство
жителей Эстонии?
Мне всегда хотелось сделать что-то для Эстонии. И поскольку я хотел
заниматься политикой, то проще и логичнее делать это в Эстонии. Я мог бы
попробовать пойти в европейские институты, но решил, что начинать нужно
там, где политическая ситуация мне знакома.
Почему политика, а не работа по специальности?
Еще изучая в университете философию, я пришел к выводу: для того, чтобы
чего-то добиться, нужно идти в политику. Многие мои однокурсники
считают, что политика — это грязное дело, и в ней ничего не достигнешь.
Я всегда на это отвечал, что легко критиковать со стороны, попробуй сделать сам!
После выборов вы сказали в интервью ETV, что вступили в
Социал-демократическую партию потому, что это единственная партия,
которая может защищать интересы русских. Каким образом?
Как известно из истории, социал-демократы всегда были на стороне
меньшинств. В Эстонии они пока не очень хорошо справляются с этой ролью,
но, думаю, теперь они станут это делать. Социал-демократы —
единственные, в предвыборной платформе которых есть глава, касающаяся
интеграции. Даже в программе Центристской партии почти ничего не сказано
об интеграции.
Вы верите в то, что интеграция принесет плоды?
Стремление к интеграции — это правильный путь, другое дело, как идти
этим путем. Кое-что делалось неправильно. Попытка провести интеграцию
насильно, применяя карательный метод, обернулась разочарованием, злобой и
противостоянием.
Похоже, что задача состояла в том, чтобы за 20 лет внедрить эстонский
язык во все сферы, рассчитывая, что проблема решится сама собой. Сейчас
мы видим, что так действовать нельзя. За 20 лет интеграции стало
меньше: у нас выросло поколение молодых эстонцев, которые ни слова не
говорят по-русски, и очень много русских, которые не владеют эстонским
языком. Это серьезная проблема коммуникации.
Почему вы не вступили в Центристскую партию, которая тоже пытается отстаивать интересы русскоязычного населения?
Не очень хорошо, как мне кажется. Центристская партия не особенно была
представлена в правительстве, поэтому она не могла никого представлять.
Центристская партия пользуется поддержкой русских скорее потому, что
ни одна другая партия Эстонии не пыталась серьезно общаться с
русскими и выходить с соответствующей серьезной программой. Центристы
тоже не имеют такой программы, но они сумели завоевать голоса русских,
потому что никто другой не пытался их заполучить.
Но в Эстонии есть и русская партия. Почему бы не вступить в нее?
Да, мне предлагали. Но очевидно, что эта партия не имеет будущего.
Когда в свое время в парламенте была представлена русская партия, многие
ее ведущие политики вступили в эстонские партии, после чего постарались
забыть, что они русские.
Сегодня проблема в том, что русская партия объединяет слишком разных
политиков. Их единственная идеология — противопоставление эстонской
национальной идее. По остальным вопросам они стоят на левых или правых
позициях или находятся в центре. С такой программой им сложно выходить.
Вообще национальная партия не имеет будущего. И объясняется это тем,
что русская община в Эстонии очень разная: сюда ехали и простые рабочие,
и квалифицированные специалисты, они приезжали в разное время и из
разных мест. У них совершенно разные интересы, и различия между ними
стали еще больше.
Кроме того, на мой взгляд, создавать национальную партию неправильно
еще и потому, что она усугубит различия между национальными группами и
отношения станут еще более конфликтными.
В европейской политике говорят о «женских квотах». Почему бы
для того, чтобы увеличить участие русских в управлении государством, не
поднять вопрос о национальных квотах?
В целом я не сторонник системы квот. Человек должен двигаться вперед в
соответствии со своими способностями и умениями. Но неформально такое
решение могло бы работать: например, почему бы внутренним регламентом не
предусмотреть, что в министерстве должно быть столько-то русских.
Вообще-то так уже было: Март Лаар, когда возглавлял второе
правительство, поощрял к этому министерства.
Кем вы сами себя ощущаете и определяете?
Это довольно трудный вопрос. За границей я эстонец, в Эстонии же не все
так просто. В принципе я эстонец русского происхождения. Один мой
знакомый взял на вооружение такое красивое определение: у нас есть
эстонцы, говорящие по-эстонски, и эстонцы, говорящие по-русски.
И кто вы?
Я — эстонец, говорящий на обоих языках. Так что я отношусь к третьей
группе (смеется). В будущем тех, кто является гражданами эстонского
государства, должны воспринимать как эстонцев, независимо от того, какой
язык для них родной. Но сейчас такого отношения к живущим в Эстонии
нет.
Трудно стать эстоноземельцем, говорящим по-эстонски?
Вы имеете в виду, трудно ли выучить язык?
Не только. Наверное, это осознание того, что когда смотришь на
сине-черно-белый флаг, то понимаешь, что это свой флаг, а российский —
нет.
Многое зависит от места жительства и от социальной принадлежности. Все
двенадцать лет я отучился в эстонской школе. Поначалу были проблемы с
языком, но когда они разрешились, то быть эстонцем стало довольно легко.
Моя бабушка эстонка, и среди эстонцев у меня сильные социальные связи.
Но если взять, например, Нарву, то там эстонский язык заканчивается на
пороге школы, а вокруг все только на русском, и я не представляю, как,
живя в этом городе, можно как следует выучить эстонский язык.
Ваши избиратели живут в Ида-Вирумаа. Вам понятно, чем живут эти
люди — что они думают об эстонском государстве, о жизни в Эстонии?
Лояльны, нейтральны ли они или смотрят скорее в сторону России?
Они очень разные. Мне бросилось в глаза, что все, кто там живет,
считают Эстонию своей родиной. И поэтому их очень обижает, когда им
говорят: не нравится, уезжайте в Россию. Им некуда ехать: они живут
здесь 30-40 лет или родились в Эстонии.
Много обладателей российских паспортов, но я не думаю, что они
настроены против Эстонии. Но они разочарованы в эстонском государстве,
которое не дает им участвовать в политическом процессе, не предоставляет
права граждан, хотя они считают Эстонию своей родиной.
Если пойти им навстречу и предложить эстонское гражданство, как изменятся их настроения?
Не знаю, но это был бы красивый жест со стороны Эстонской Республики. С
обладателями серых паспортов проблем не будет, а вот с российскими
гражданами будет сложнее, ведь им придется отказаться от российского
гражданства, и я не берусь предположить, многие ли сделают это.
В отличие от многих русских в Эстонии я поддерживаю не принятый в 1991
году нулевой вариант гражданства. Если бы участвовать в выборах
позволили людям, не имеющим никакого отношения к истории ЭР, то,
возможно, политическое решение было бы совсем другим.
Но 20 лет спустя уже нет тех рисков, которые были раньше, поскольку
оставшиеся здесь люди в абстрактном смысле граждане эстонского
государства. На мой взгляд, нет никаких причин, мешающих предоставить им
гражданство.
Как вы считаете, можно ли говорить о существовании в Эстонии русофобии?
Учитывая, что страх перед Россией испытывают как эстонцы, так и
правительство, стратегически неверно, что 100 000 человек имеют
российское гражданство. А ведь в Конституции России записано, что она
обязана защищать своих граждан, независимо от того, где они находятся.
Все мы помним войну в Грузии.
Недавно я участвовал в дебатах с господином [Димитрием] Кленским,
который пожелал мне успеха, но сказал, что я ничего здесь не добьюсь,
потому что все здесь фашисты, которые не хотят нас видеть, и т.д.
Я тогда подумал, что мы с Кленским принадлежим к разным поколениям. У
меня другой круг общения, и я вижу, что и эстонцы, и русские
относятся к национальной проблеме очень прагматично и с пониманием.
Почти все русские и эстонцы нового поколения, выросшие в более открытом
обществе, сознают, что мы должны жить вместе и найти как можно лучшую
форму существования.
Ваш отец известный и преуспевающий бизнесмен, наверняка он
прагматичный человек, но вы выбрали в жизни другой путь. Как так
получилось, что яблоко далеко откатилось от яблони?
Не знаю. У меня никогда не было особого интереса к бизнесу. Наверное,
поэтому я выбрал гуманитарное направление и, думаю, поступил правильно.
Не думаю, что из меня вышел бы хороший бизнесмен. Возможно, я слишком
мягок для этого.
Что ваш отец думает о социал-демократах?
Время от времени мы спорим по поводу программы социал-демократов. Я
убеждаю его, что социал-демократы обладают наибольшим потенциалом, чтобы
представлять в Эстонии интересы эстонских русских.
Он согласен с этим. Что касается экономической политики, то у нас
есть определенные разногласия, касающиеся как роли государства в
экономике, так и по другим вопросам.
У вас были шансы попасть в парламент без финансовой поддержки отца?
Трудно сказать. Изначально средства на кампанию были мои. Я заработал
на том, что у меня в принудительном порядке выкупили акции «Нормы».
Таким образом я получил неплохой бюджет для кампании. Понятно, что отец
оказал мне поддержку. Не могу сказать, каким был результат, если бы не
его помощь.
Какую цель вы ставите перед собой в политике?
Главное, чем, на мой взгляд, следует заняться как можно быстрее, это
интеграция, поскольку у нас существуют некоторые риски с 2007 года.
Когда треть населения не участвует в политике, то разочарование и злоба
могут вместо демократического пути найти иной выход, что крайне
прискорбно.
Именно поэтому большая проблема заключается в том, что русские недостаточно представлены в парламенте. Евгений Осиновский
· Родился 15 марта 1986 года в Кохтла-Ярве. · 2009–2010 Лондонская школа экономики и политических наук,
магистерская работа «Легитимность политической власти в путинской
России», cum laude. · 2007–2009 университет Уорвик в Англии, континентальная философия,
магистерская работа «Конституциональная роль общества: критика
хайдеггерского либерализма», cum laude. · 2007–2007 Тартуский университет, философский факультет, cum laude. · 2004 Таллиннская реальная школа, серебряная медаль. · Ранее учился в средней школе Азери и гимназии Тапа. В юности стал чемпионом Ляэне-Вирумаа по шахматам. · Хобби: проблемы окружающей среды, международные отношения, чтение, путешествия, плавание, горные лыжи. · Родные языки: эстонский и русский. · Холост. · Брат Марк (8).
Название вашей второй магистерской работы «Легитимность
политической власти в путинской России», которую вы защитили в
Лондоне, звучит интригующе. Каков главный вывод этой работы?
