В странах Балтии проходят памятные мероприятия, посвященные 70-летию советского вторжения.
Моральная
и правовая оценка событий лета 1940 года как оккупации и последующей
аннексии была дана не только Советом Европы, Европейским парламентом,
Европейским судом по правам человека и Конгрессом США, но и — на самом
высоком уровне — Российской Федерацией. В преамбуле к
российско-литовскому договору об основах межгосударственных отношений
президент Борис Ельцин официально признал факт советской аннексии.
Для
нынешних российских властей такой пустяк, как историческая правда,
значит немного. Высокие чиновники, не осознавая глубину кощунства,
продолжают твердить, что действия Сталина «не вступали в противоречие с
нормами действовавшего в то время международного права» и что военный
захват Латвии, Литвы и Эстонии осуществлялся «на договорной основе».
Последнее утверждение отчасти верно. 23 августа 1939 года министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп
и нарком иностранных дел Советского Союза Вячеслав Молотов подписали
договор о ненападении. В секретном дополнительном протоколе
гитлеровский Рейх и сталинский СССР поделили Европу на сферы влияния. В
сферу Кремля, в частности, входили Латвия и Эстония. Заключенный 28
сентября советско-германский договор о дружбе и границе передал Сталину
и Литву.
24 сентября 1939 года, через неделю после ввода Красной армии в восточную Польшу, Молотов сообщил главе эстонского МИДа Карлу Сельтеру
о намерении СССР разместить в Эстонии военные базы. «Не принуждайте нас
применять силу», — предупредил сталинский нарком. Аналогичное
требование было предъявлено двум другим балтийским государствам. В
условиях начавшейся войны, когда страны антигитлеровской коалиции,
Великобритания и Франция, не имели возможности вмешаться в ситуацию на
востоке Европы, балтийские страны были вынуждены принять требования
Москвы и подписать «договоры о взаимопомощи», предусматривавшие
размещение на их территории 70-тысячного контингента РККА. Уже в
октябре первые советские эшелоны пересекли границы балтийских стран.
Части Красной армии разместились в Лиепае, Вентспилсе, Приекуле и
Питрагсе (Латвия), в Палдиски, Хаапсалу, на островах Сааремаа и Хийумаа
(Эстония), в Новой Вилейке, Алитусе, Пренайе и Гайжунайе (Литва). В
конце октября в Лиепаю прибыли крейсер «Киров» и эсминцы «Сметливый» и
«Стремительный».
В мае 1940 года Германия
начала массивное наступление в Западной Европе. 10 мая силы вермахта
вторглись во Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург. 4 июня войска
Ленинградского, Калининского и Белорусского военных округов РККА под
видом учений выдвинулись к границам балтийских государств. Советские
гарнизоны на территории Латвии, Литвы и Эстонии были приведены в
состояние боевой готовности. 14 июня пал Париж. В тот же день Вячеслав
Молотов вручил министру иностранных дел Литвы Юозасу Урбшису
ультиматум: сформировать просоветское правительство и обеспечить
свободный доступ дополнительным частям Красной армии. Два дня спустя,
16 июня, такой же ультиматум был предъявлен послу Латвии Фрицису Коциньшу и послу Эстонии Аугусту Рею. Президент Литвы Антанас Сметона
призвал к вооруженному сопротивлению, однако большинство его министров
посчитали, что реальной альтернативы выполнению советских требований не
существует. Такое же решение при выборе между «мягкой» и «жесткой»
оккупацией приняли президенты Латвии и Эстонии Карлис Ульманис и Константин Пятс (точно так же 15 марта 1939 года президент Чехословакии Эмиль Хача формально «утвердил» переход своей страны под протекцию нацистской Германии).
15
июня 1940 года Красная армия пересекла советско-литовскую границу, а 17
июня вошла в Эстонию и Латвию. Под диктовку сталинских эмиссаров Андрея Вышинского (Латвия), Владимира Деканозова (Литва) и Андрея Жданова
(Эстония) в балтийских странах были сформированы марионеточные
«народные правительства». 14 июля под присмотром советских войск в
Латвии, Литве и Эстонии прошли безальтернативные «выборы», на которых
фигурировал только один прокоммунистический список кандидатов.
«Избранные» таким образом «парламенты» балтийских стран уже 21-22 июля
провозгласили создание советских республик и обратились к СССР с
просьбой принять их в свой состав, что и было сделано VII сессией
Верховного Совета 3-6 августа.
Еще до
формальной аннексии, в конце июля, президенты Латвии и Эстонии были
депортированы в Советский Союз (литовский президент Сметона успел
покинуть страну сразу после ввода советских войск). Президент Ульманис
скончался в 1942 году во время этапирования в Туркмению. Президент Пятс
умер в психиатрической больнице под Калининым в 1956 году.
Советская
аннексия не была признана де-юре. В Вашингтоне и Лондоне вплоть до 1991
года продолжали действовать дипломатические миссии фактически
несуществующих государств; в числе флагов стран мира, выставленных в
холле американского Госдепартамента, были флаги Латвии, Литвы и
Эстонии. О непризнании аннексии 23 июля 1940 года объявил и.о.
госсекретаря США Самнер Уэллс: в его декларации говорилось, что
Америка «выступает против разбойного поведения вне зависимости от того,
вызвано ли оно применением силы или угрозой применения силы». Позиция
США не менялась ни разу. При ратификации Хельсинкских соглашений в 1975
году Конгресс особо оговорил, что государства Балтии не признаются
частью Советского Союза.
Спустя год после
аннексии, 14 июня 1941 года, органы НКВД приступили к депортации из
балтийских республик (а также из Молдавии и западных районов Белоруссии
и Украины) «социально чуждых элементов».
В
течение одной недели на основании постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома
№ 1299-526 из Латвии, Литвы и Эстонии в Казахстан и Сибирь были
выселены 45 тысяч человек. Людей будили ночью, давали один час на сборы
(при этом практически все их имущество конфисковывалось) и погружали в
вагоны для перевозки скота. Тысячи депортированных скончались в дороге.
Вторая, еще более мощная волна депортаций прокатилась в марте 1949
года: в ходе так называемой операции «Прибой», утвержденной
постановлением Совмина СССР № 390-138, из трех прибалтийских республик
были выселены 90 тысяч человек, 28% из них — дети в возрасте до 16 лет.
Россия,
больше других пострадавшая в XX веке от рук большевистских узурпаторов,
не несет моральной ответственности за преступления коммунизма. Но
сегодняшняя власть, отрицающая бесспорный факт оккупации Балтии,
защищающая карателя Кононова, расстрелявшего беременную на девятом
месяце женщину, и протестующая против международного осуждения
сталинизма, делает все возможное, чтобы мир отождествлял Россию со
Сталиным.
