Моя Эстония

Из-за небольшой отсрочки, которую дал концерт, по ее признанию, 50-летие словно и не наступило.

Меняет ли этот день рождения что-то в Ваших ощущениях, или же от этой даты ничего не зависит?

Если честно, конечно, я пока ничего не чувствую. Я вовсю готовлюсь к концерту. Сам день рождения прошел, но так как я особо его не праздновала, то у меня такое ощущение, что и 50 лет мне исполнится потом. Я только вчера поздно вечером приехала из Риги, где три дня репетировала с партнером из Рижского национального балета, так что три дня мы всей семьей жили в Риге. Я каждый день репетирую, живу этим.

У Вас будет три выхода на сегодняшнем концерте, почему выбор пал именно на эти постановки?

Первый выход — это «Голубая балерина» (Blue Ballerina), которую я уже танцевала на балетном фестивале в Йыхви. Это произведение мне выпало как счастье в том плане, что художественный руководитель фестиваля Юхани Терасвуори предложил мне поставить этот номер, и я с радостью это предложения приняла. Работа была интересной, все получилось очень удачно, поэтому я даже не сомневалась, что один выход на сегодняшнем концерте будет именно этот.

Конечно, одного выхода мало, и я стала думать, что можно станцевать еще. Естественно, нельзя не включить в программу «Умирающего лебедя». Так что второй выбор пал именно на него.

Насчет третьего выхода у меня были большие планы: я хотела пригласить Московский театр вместе с Вячеславом Гордеевым. Пригласить всю труппу, потому что я очень много с ними гастролировала. Восемь лет назал Гордеев пригласил меня на свой юбилей в Москву, где я танцевала вместе с ним дуэт из "Шехерезады". Тогда я подумала, что раз в Таллинне никто не видел этого выступления, то было бы здорово станцевать весь одноактный спектакль «Шехерезада», и именно с московским театром. Но поскольку, к сожалению, бюджет концерта ограничен, весь театр пригласить сюда практически невозможно. Таким образом выбор пал на дуэт из «Шехерезады» в исполнении с танцором из Риги, с которым у меня была возможность репетировать.

Я посмотрела в интернете, что все билеты уже раскуплены. Может стоило сделать еще один концерт?

Это уже решает театр. Действительно, проблема сейчас в том, что довольно много моих друзей и гостей не могут попасть на концерт, потому что билетов уже нет.

Вы уже давно не танцуете в театре?

С 2005 года. Тогда я станцевала последний раз в «Лебедином озере».

Не снится Вам по ночам сцена?

Ну, снится мне много, но в основном, что опаздываю на выход - не могу надеть туфли, уже все там, а я опаздываю.

То есть чувства утраты нет?

Нет.

Тем не менее, Вы участвуете в различных проектах. Чем должен Вас заинтересовать проект, чтобы Вы дали согласие на участие?

После паузы, которая была у меня в танцах, я соглашалась на все проекты, что мне предлагали, потому что я такой человек, которому интересно все. Мне интересна и драма, и разные виды танца, не только классический балет. Поэтому я работала с Дмитрием Харченко, с Май Мурдма.

Вы сыграли в драматическом спектакле «Пляска смерти», какие он сейчас вызывает у Вас воспоминания?

Конечно, это было очень интересно и забавно, разумеется, когда я видела первые свои спектакли, я понимала, что это было плохо. Разговаривать на русском языке, я могу представить, что у меня не тот уровень, но мы должны были станцевать десять спектаклей, а потом прибавилось еще до тринадцати, потом до двадцати. В общей сложности мы сыграли 23, и в конце, конечно, было получше. Это был совсем другой опыт.

Но Вы бы повторили его, может, в другом спектакле?

Может, и да. Но уже в другом контексте. Почему бы и нет? Если доверяют, если кто-то видит во мне что-то, то, конечно, я готова пробовать.

Сейчас многие балерины остаются на сцене и после положенных сорока лет...

Я думаю, что наоборот. Последнее время таких балерин становится меньше. Тенденция такова, что 20 лет — и все, отправляют.

Почему, как Вы считаете?

Считается, что нужно давать дорогу молодым. Новое поколение приходит и им нет места. Мест в театре все же ограниченное количество. Поэтому держать пенсионера на зарплате не так просто. Раньше было все по-другому, особенно в России, там все перетанцовывали еще 20 лет, это было очень естественно. В Эстонии это довольно трудно представить, здесь не понимают очень часто такие вещи, почему в таком возрасте надо танцевать. Я иногда чувствую, что для меня здесь ценности не на месте.

Были ли у Вас любимые роли, или все они были равноценны?

Конечно, они не все были одинаковые. Я любила все роли, которые у меня были, роли драматического характера, таких сильных женщин, как Анна Каренина, Кармен, леди Макбет.

Но и нельзя их сравнивать с классикой. «Лебединое озеро», «Спящая красавица» - это совсем другое. Я любила каждую роль по-своему. Каждый раз, когда я приступала к новой роли, я входила медленно в эту партию, и в конце концов, влюблялась в каждую.

Конечно, очень мне нравились Кармен и Анна Каренина, а из классики — роль в «Лебедином озере» и Жизель.

Ульяна Лопаткина сказала, что после того, как она родила ребенка, ей было очень сложно понять Анну Каренину, ее поступок, у Вас не было внутреннего конфликта перед этой ролью?

Ну, я Анну танцевала до родов, поэтому у меня было по-другому.

Но есть ли какие-то роли, на которые сейчас Вы смотрите по-другому, и станцевали бы их иначе?

Я же довольно долго танцевала на сцене, так что некоторые свои роли я пересматривала даже во время карьеры, и, конечно, меняла подход. Такое было, что в молодости было иначе. Даже «Лебединое озеро» я в конце танцевала по-другому. Я не могу объяснить, что изменилось, другие ощущения, смотришь на это по-другому.

А Вы смотрели фильм «Черный лебедь»?

Да.

Как Вы считаете, он похож на реальность?

Нет, мне он совершенно не понравился, я получила очень негативные эмоции от этого фильма. И мне не понятно, почему нужно снимать такой фильм в наш век. Я его не понимаю. Портман, конечно, хороша, она замечательно играла. Но я не понимаю режиссера, почему нужно так все преувеличивать — зависть и так далее. Конечно, она есть, но не думаю, что она сильнее всего в балете, потому что здесь в политике ее намного больше. Думаю, фильм был бы намного интереснее об этом. Мне казалось, что хотели показать, что балетные люди глупые. Нет, мне не понравился.

Я слышала, многие говорили об этом.

Думаю, особенно людям балета это действует на нервы.

Чем сейчас занят Ваш день?

Я воспитываю детей, и учу детей, пока еще сама танцую. Так что нет ни одной минуты свободной. Еще раз в две неделе заседаю в городском совете, немного в политике.

Своих детей Вы не отдадите в балет?

Я бы не хотела. Они у меня очень энергичные, я думаю, им надо больше двигаться. Что-то вроде футбола или тенниса, где можно все время бегать. Они у меня просто огненные шарики!

Насколько Вы уже вжились в роль педагога, раскрыло ли это занятие что-то новое в Вас?

Думаю, да. Педагог — это такая профессия, которой учишься всю жизнь. Мне кажется, я слишком мягкий человек. Я все время думаю, что мне нужно быть суровой, и более жесткой, и говорят мне, что я слишком мягкая. Но я по себе помню, что когда педагог меня хвалил и или говорил мягко, я делала все гораздо лучше, чем если он начинал меня ругать или выгонял из класса.

Дети разные. В своей методике я пытаюсь найти свой подход к каждому ребенку. Не быть одинаковой, потому что это невозможно, ведь все дети разные. Первым делом я пытаюсь узнать их характер, чтобы не делать больно ребенку там, где это не имеет смысла.

Следите ли Вы за нашей нынешней труппой? Меняется ли наш национальный балет?

Да, он меняется все время. Сейчас руководство принял Тоомас (Эдур — ред.), он пытается поднять уровень, но он руководит только второй сезон. Конечно, труппа стала лучше, но все же для меня в труппе не хватает, скажем так, национального кадра. Я не против никого, это очень здорово, что в нашем балете есть разные национальности, но очень жалко, когда столько танцоров заканчивают Таллиннскую балетную школу, и оттуда практически никто не попадает в театр. Значит, к сожалению, не тот уровень. Жалко и то, что если и попадаются хорошие танцоры, все же каждый год один — два бывают хорошие, все тенденция к тому, чтобы уехать. И что бедный Тоомас должен тогда своими силами справляться. Он очень много пригласил из Англии, хорошие парни приехали... Посмотрим, у него только-только начался процесс.

Действительно, многие стремятся уехать танцевать в другую страну. Что бы Вы им сказали, ведь Вы были верны одному театру?

Очень трудно что-либо сказать, потому что если свой театр не принимает, то нужно уезжать и не бросать профессию. Тем, кто уезжают из театра, тоже ничего не скажешь, у каждого свое видение. Если человеку не подходит репертуар, и у него есть возможность уехать в театр побольше, где больше зарплаты и лучше условия...

Но Вы ведь не уехали?

Когда у меня была возможность уехать, было уже поздно. Тем более, в Советское время уехать было нельзя. Но я и не хотела уезжать, потому что любила свой дом, любила свой театр и свою публику. В то время мне предложили уехать в Кировский театр, но я не согласилась, потому что... Не могу объяснить, я люблю дом, и все.

Недавно вышел журнал, на первой полосе которого написано, что Вы готовы уехать...

Ну да, это очень интересно. Меня спросили, думала ли я когда-нибудь уехать. На что я сказала, что да, у меня было это в мыслях. Один период мы с мужем обсуждали эту возможность, что если у меня не будет работы, если у меня не будет возможности здесь жить и растить своих детей даже чисто в материальном смысле, то мне придется уехать. Это был мой ответ, но почему-то вышло так.

То есть Вы никуда не уезжаете?

Нет, я не могу уехать. У меня есть своя студия, и я работаю в школе. Этого, конечно, мало. Мы думали о возможности уехать, потому что у мужа особо нет работы, но будем смотреть. А сейчас — конечно нет.

Анастасия Ищанова
www.rus.err.ee