Моя Эстония

На сайте Русского театра биография Любови Агаповой изложена скупо: «Окончила Дальневосточный институт искусств в 1977 году. В театре с 1985 года». Грозовым майским утром мы сидим в гримуборной номер 308 в опустевшем по случаю завершения сезона театре. «Сколько себя помню, я всегда знала, кем буду, – рассказывает актриса «ДД» накануне «полуюбилея». – Я с радостью говорю, что я – актриса по призванию. И это не кокетство. Все началось в детском саду, где добрая фея Антонина Ильинична сказала мне: "Любочка, надо прочитать стишок”. Я прочитала, все заулыбались, дети аплодировали, и мне это очень понравилось...»

– Какими извилистыми путями вы попали из Владивостока в Таллинн?

– Я родилась на Сахалине, прекрасном острове, похожем на рыбу, в городе Чехове, названном в честь моего любимого драматурга. Поступила на театральное отделение Дальневосточного института искусств, это во Владивостоке. Ефим Давидович Табачников, который тогда приехал поднимать Приморский краевой театр, приглашал меня в спектакли, еще когда я была студенткой, и хотел взять меня в труппу. Но я стремилась во что бы то ни стало уехать с Дальнего Востока. Я там задыхалась, мне было трудно, мне было скучно. И я уехала вслед за своим педагогом Борисом Фельдманом в Лиепае, где работала шесть лет в Театре Балтийского флота. Ну а потом волею судеб оказалась в Таллинне.

Как сыграть леди

– Вы хотели работать именно в Русском драмтеатре Эстонии?

– Если честно – нет, я мечтала работать у Аркадия Фридриховича Каца в Рижском театре русской драмы, который гремел на весь Союз. Я не пропускала ни одной премьеры и была безумно влюблена в этот театр. К Кацу ездили за глотком воздуха. Я приготовила показ, Кац пригласил весь худсовет. Потом Аркадий Фридрихович сказал: «Вы показали целый спектакль, мне очень понравилось, но у меня в труппе нет свободных мест. Подождите годик». Когда я узнала, что Кац отказал, я рыдала... В итоге меня взяли в Таллинн. В моей жизни было немного важных поступков, но этим показом в Риге я горжусь по-настоящему. Другое дело, что через два сезона Кац уехал в Москву, то есть мой выбор был правильный, и я не жалею о том, что не стала ждать и выбрала Таллинн и театр, который я называю моим любимым русским драматическим театром.

– Какие ваши роли оставили самый большой след в вашей душе?

– Я актриса, которая играет не очень много – и потому, что так складывается, и потому, что я много играть не люблю. Мне нравится, когда есть хорошая ролевая партитура. Я считаю себя достаточно востребованной, мне не на что жаловаться, у меня были прекрасные роли, дарованные мне судьбой – или Мельпоменой... Тут я должна вспомнить своего мастера, педагога, одного из самых любимых режиссеров, ушедшего из жизни в феврале этого года, – Юрия Константиновича Николаева. С ним я начинала в Театре Балтийского флота, там были яркие роли в «морских» спектаклях, Регина из «Привидений» Ибсена. В 1987 году таллиннский Русский драмтеатр первым в СССР поставил запрещенную тогда пьесу Николая Эрдмана «Самоубийца», я играла Машу Подсекальникову. Потом Николаев поставил пьесу Сомерсета Моэма «Верная жена», где я играла Констанцию, главную героиню, красавицу, умницу, настоящую леди. Это было упоительно! Мне потом Юрий Константинович сказал: «Вы актриса с характером, вы меня не слушали, играли "своим ходом” – и доказали мне, что вы правы». Что меня очень обрадовало. И все-таки Николаев считал, что я не смогла «распластаться в этой роли», не сыграла леди, у которой есть богатый дом, хороший достаток и так далее. Меня тогда это задело, а потом я поняла, что, конечно, нужно знать эту жизнь, чтобы ее играть...

– Был момент, когда вы поняли, что «проснулись знаменитой»?

– Да: шла по улице после премьеры спектакля «Французские страсти на подмосковной даче», это была последняя работа Николаева у нас, и люди меня узнавали. И второй раз, когда вышел спектакль «В Москву! В Москву!..» Юрия Ивановича Ерёмина, где я играла Машу Прозорову. Когда в театре настали нелегкие времена и Ерёмин приехал ставить «Горе от ума», я просила его: «Юрий Иваныч, возьмите нас, пожалуйста!» Только такого человека я бы хотела видеть на месте художественного руководителя нашего театра. Кстати, в разгар кризиса в театре думали, не восстановить ли «Верную жену» или «Страсти», но воз и ныне там.

«Танцы», «Будни» и пуд «Соли»

– Сегодня вы играете всего в двух спектаклях – «Танцы на празднике урожая» и «Счастливых будней!»...

– Да, и последний спектакль идет уже больше пяти лет. Не все наши постановки живут столько времени. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить коллег, с которыми я работаю. Мы вместе съели пуд соли, очень тяжело выпускали спектакль – и с каким наслаждением я играю теперь Анюту! Каждый раз я открываю в своих партнерах что-то новое. Если бы театр доверил нашему составу какую-нибудь хорошую лирическую комедию, я думаю, мы бы справились. Да, у меня осталось два спектакля. К сожалению, «Голую правду», которую мы лелеяли и любили и которая шла семь лет, из репертуара убрали. Между тем создавать новые хиты непросто. Надо хранить то, что есть, и восстанавливать то, что было забыто. «Страсти» надо восстановить точно.

– Одна из ваших работ последних лет – роль в спектакле «Соль», поставленном Борисом Павловичем на тему «бронзовых ночей». В процессе репетиций из постановки ушли все актеры, кроме вас и Татьяны Маневской. Для вас это был позитивный опыт или негативный?

– Конечно, позитивный! Я очень жалею, что спектакль почти сразу исчез. Ощущение было такое, что ни администрация, ни худрук его не поддерживали. Я думаю, этот спектакль был живым – мы же работали с документалистикой, я все говорила сама, режиссер меня только подправлял немного. «Соль» могла бы идти, я думаю, до сих пор. Для меня именно с этой постановки начались те процессы, которые в итоге привели к сегодняшнему дню театра. Репертуар – структура очень тонкая, ее надо создавать с учетом всех актеров труппы, а если необдуманно убирать спектакли, в театре неизбежно настанет кризис. А у нас очередной худрук приходит и решает, что он тут построит новый театр, значит, все старое нужно убрать. В итоге разрушают всегда больше, чем успевают построить.

– Сейчас в театре опять нет художественного руководителя. Вы боитесь будущего?

– Да, я волнуюсь за него. Давно мечтаю о создании репертуара камерного театра на малой сцене. Культура камерного театра, к сожалению, отсутствует, а ведь это прекрасный глубокий мир моноспектаклей, спектаклей для двоих и троих актеров. Проблема востребованности актеров становится более решаемой. Я уверена, что надо прививать нашим зрителям интерес и любовь к этой форме театра.

– На сайте «Кино-Театр» на вашей странице есть комментарий: «Умная актриса, ей место на большом экране». Между тем вы снялись всего в одном фильме – «Лиля навсегда» Лукаса Мудиссона...

– Уже в двух: осенью была премьера короткометражки «Олег» Яана Тоомика, я сыграла там мать мальчика, погибшего в Советской армии... С кино, как говорят актеры, пока не складывается. Я ведь почти никуда не выезжаю. Сейчас очень хочу поехать в Россию и положить цветы на могилы Юрия Константиновича Николаева и Владимира Яковлевича Мотыля. С Владимиром Яковлевичем связана одна из самых ярких эмоциональных страничек моей жизни. Мы познакомились, когда наш театр показывал в Москве «Свидание в июне», и несколько лет созванивались. Это отдельная, длинная, прекрасная история, которую я хочу однажды рассказать зрителям.

Николай Караев
www.dzd.ee