Группа туристов, живописной вереницей
бредущая вслед за гидом и спешащая запечатлеть фотоаппаратом местные
достопримечательности, — деталь, характерная для улиц Таллинна и
восемьдесят лет тому назад. По данным статистики, в
1930 году Эстонскую Республику посетили свыше 100 000 иностранцев,
большая часть которых, соответственно, 76 500 и 14 000 — составляли
гости из Латвии и Финляндии. «Конечно, очень многие иностранцы
прибывают сюда с коммерческими целями, но наряду с этим постоянно
увеличивается количество лиц, интересующихся Эстонией, как страной,
сохранившей много самобытного», — отмечала Päevaleht.
Земляничный край
Как и в наши дни, большая часть туристов прибывала в довоенный Таллинн
морским путем. В 1931 году Министерством водных путей для их удобства
была установлена, вероятно, первая туристическая схема — фанерный щит с
картой центральной части города. На карту были нанесены схематические
изображения основных достопримечательностей.  Легенда «рекламной карты»
была выполнена «на эстонском, но также английском и немецком языках». Пожалуй, мог бы быть среди языков и русский: как свидетельствовали
«Вести дня», значительная часть туристов из Америки понимала этот язык,
потому как если и не сами они были некогда подданными Российской
империи, то почти наверняка имели в родословной одного
родителя-эмигранта.
Включение в список портов «Большого Балтийского круиза» Таллинна
предоставляло им возможность увидеть осколок «былой России». Недаром
одним из популярных «таллиннских» сувениров двадцатых–тридцатых годов
были самовары и православные иконы, а сфотографироваться на фоне собора
Александра Невского было «обязательным пунктом программы».
Что касается храма на Вышгороде, то популярности у западных туристов он
не растерял и в наши дни. А вот два «туристических бренда» Таллинн
утратил. Первый из них — извозчики: редкий американец упускал
возможность прокатиться «в дедовском экипаже».
Второй, как ни странно… земляника. «Вернутся на родину американские
туристы и, сидя в небоскребах за файф-о-клоком, будут рассказывать
чудесные истории о далеком северном Ревеле, где высятся романтические
древние башни, где прелестные дамы ходят на высоких каблуках, и где на
базаре продается дивно-сладостный пахучий плод the semljanica, — писали
«Вести дня». Добавляя при этом, что «невиданный плод» продают у ворот
Виру как сельские жители, так и нуждающиеся русские эмигранты.
Местный колорит
Сказать, что в довоенном Таллинне зарубежные гости замечали только
«российскую экзотику», было бы, конечно, несправедливо. По
свидетельствам прессы тридцатых годов, «второй по популярности»
таллиннской достопримечательностью была у британских, американских и
французских гостей Ратуша. Затем — домик Петра, Олевисте и Нигулисте,
Кадриорг. Из «современных зданий» впечатление на иностранцев производил и театр «Эстония».
У туристов из Финляндии и Швеции неизменным успехом пользовались
предметы народного промысла, которыми торговал магазин специально
созданного кооператива Kodukäsitöö. «Иностранцы, ознакомившиеся в
Ревеле с ценами на рукоделия общества Kodukäsitöö, отмечают
необыкновенную их дороговизну в Нью-Йорке, где эти рукоделия продаются
и пользуются огромным успехом, — с удивлением писал скрывшийся под
псевдонимом Quidam фельетонист «Вестей дня» в 1930 году. — Кто же
ведает сбытом их в Нью-Йорке и чем объясняется огромная разница в цене,
удивляющая даже американцев?»
Невиданное зрелище
Если сравнивать с «Западом», число туристов с «Востока» было в Таллинне
двадцатых–тридцатых годов достаточно скромным. Если в 1931 году,
например, общее число побывавших в столице за летние месяцы составило
около 20 000, то обладателей паспорта СССР из них насчитывалось чуть
больше полутора тысяч: советская власть не стремилась выпускать своих
граждан за рубеж. Потому появление на таллиннских улицах гостей из
«первого в мире государства рабочих и крестьян» было событием
чрезвычайным, привлекающим внимание местной прессы.
Чаще всего в качестве «туристов» выступали команды советских кораблей
и судов, посещавших Таллинн с официальным визитом. «В большей части
магазинов городского центра можно было видеть гостей из СССР, — писали
в 1937 году «Вести дня» о матросах линкора «Марат». — Посещались, в
первую очередь, обувные магазины, и советские матросы, видимо, сильно
удивлялись низким ценам на обувь.
Но еще больше покупателей-матросов было в ювелирных магазинах.
Покупались не драгоценности, а часы — как карманные, так и браслетные.
Часы в наших магазинах советским матросам показались баснословно
дешевыми, так как в СССР они вообще недоступны для человека со средним
заработком. На разговоры советские матросы скупы, но низким ценам у
нас они открыто поражаются».
Были, вероятно, среди советских «туристов» и те, которые пытались
отыскать на таллиннских улицах остатки «старого мира». Например, когда
жестокие морозы 1932 года сковали таллиннскую гавань так, что на помощь
пришлось звать арктический ледокол «Красин», его команда была отпущена
на берег в увольнение. «Часть моряков видели в храмах, но те отвечали,
что не столько тянутся к религии, сколько хотели бы поглядеть на уже
невиданное в СССР зрелище — богослужение», — поясняла читателям
Päevaleht.
Йосеф Кац,
Столица
| 
