Русская гимназия Хааберсти — одна из тех школ, которые не смогли в этом
году довести объем преподавания на эстонском в 10-х классах до 60%, и
ее попечительский совет просит об отсрочке. На уроки к ним ходили Ксения
Репсон и Пеэтер Ланговитс.
 В среду в девять утра в чистенькой и аккуратной ыйсмяэской школе —
Русской гимназии Хааберсти в 10-м классе начался урок истории на
эстонском языке.
Молодая учительница Олеся Игоревна Жучков ведет урок на выученном, то
есть неродном для нее языке. Магистерскую степень она получила в
Таллиннском университете и училась на эстонском, однако в русской школе
ее родной русский для преподавания уместен и удобен.
Говорит она по-эстонски бойко, но заметно, что этот язык она, что называется, с молоком матери не впитала.
Десятиклассникам, у которых до этого углубленного изучения эстонского
языка не было, учились они по обыкновенной государственной программе,
имели по четыре урока эстонского в неделю и сдали госязык в 9-м классе
на категорию В1, он еще более чужд. Двуязычных детей в классе нет.
«Ничего, привыкнут, если есть стремление, — не унывает Олеся Игоревна. — Учиться можно на любом языке».
Перед переходом гимназии на эстонский язык обучения, несмотря на то,
что Олеся Игоревна сама училась в университете на эстонском, ей пришлось
пройти серьезную спецподготовку для преподавателей. Педагогу позволено
исправлять в контрольных работах по его предмету языковые ошибки, но
снижать оценку можно только за знание материала.
Новые слова
Всю первую четверть, когда в Эстонии стартовал переход гимназий на 60%
преподавания на эстонском, молодые мозги гимназистов из Хааберсти
вскипали над учебником по истории для эстонских гимназий.
Это произведение педагогического искусства, без преувеличения, написано
на языке, который доступен только обладателям свидетельства о высшем
уровне владения языком. Разрыв по сравнению с 9-м классом разительный.
Конечно, дети не путают sina и mina. Но с уверенностью сказать, что все
до последнего понимают, что значит «Skraa on tsunftide põhikiri» (а такая фраза на уроке истории проскочила), тоже трудно.
Олеся Игоревна рассказывает, упрощая, где это только возможно, что
такое средневековый город, кто такие ратманы (raehärrad), кто кому
платил десятину (kümnis), какие были повинности (koormised) и кому в те
времена жилось хорошо, а кому похуже.
«Приходится адаптировать, — рассказала она. — Я разрешаю ребятами
пользоваться учебниками на русском языке, составляю для них
вспомогательные таблицы...»
На уроке истории новых для ребят эстонских слов было, наверное, не
меньше, чем нового материала. Дети узнали, какие крупные города были в
составе Ливонского ордена, какие товары туда ввозили, какие, наоборот,
экспортировали.
В переводе перечня товаров на русский ребята «плавали», например, не
распознали в слове heeringas селедку, а в vürts — пряности, но со
стеклянными от непонимания глазами все же никто не сидел.
Урок эстонского языка
Олеся Игоревна тщательно следила за тем, чтобы всем все было
максимально ясно. На переменке один из мальчиков признался мне, что даже
не история самая трудная, хуже всего — география, но если переведут еще
и математику, то тогда совсем труба.
Следующим был урок эстонского языка, правда, уже в другом 10-м классе, и
урок этот был восхитительным. Наш повидавший многое на своем веку
фотограф сказал, что это было его лучшим школьным переживанием за всю
жизнь.
Вела урок педагог-методист Юлле Кылло, у которой педагогический стаж начался, как она пошутила, еще при Керенском.
То, что она предлагает своим ученикам, называется суггестивным методом
обучения, методика эта разработана болгарином Георгием Лозановым и
предполагает, что язык учится не просто как набор слов, но на
эмоциональном и даже на телесном уровне, на уровне жестов, движений и
реакций, на уроках активно используется музыка, творческий потенциал, и
зубрежка тут становится не нужна.
Такой метод, по словам Юлле, в Эстонии редкость, для него требуются
специально подготовленные педагоги, которых мало. Кроме того, по словам
Юлле, требования Минобразования к учителям сегодня настолько высоки, что
они просто завалены бумажной работой и разными дополнительными
нагрузками, так что им не до новых методик.
Юлле решила пошалить — и подключила к учебному процессу журналистов.
Тема урока — спонтанные диалоги, которые Юлле невероятно смешно
комментировала. Например так: «Если человек, скажем, лет до 25 не женат,
то это poissmees, если он старше — vanapoiss, а вот женщин старых не
бывает, вы, дети, это хорошенько запомните!».
На уроке мы разыгрывали воображаемую конференцию. Каждый участник
получил нагрудную табличку с именем, должностью и городом проживания.
Журналист Ксения Репсон, например, стала садовником из Пайде Лайне
Каськ, фотограф Postimees Пеэтер Ланговитс — юристом Юри Ярвом из
Йыгева, владельцем успешного адвокатского бюро, виллы и двух собак.
На «конференции» были писатели, профессоры, коммерческие директоры,
раллисты и художники. Всем удалось пообщаться друг с другом, вежливо
поздороваться, рассказать о себе, о своей семье, расспросить «коллег» о
том, о сем.
Беседы велись, разумеется, не о высоких материях и точных науках,
разговор шел обыденный, но поддержать его, понять собеседника ребятам
вполне удалось. 45 минут урока пролетели мгновенно.
«Я работаю в первую очередь с мотивацией учить эстонский. Моя цель —
раскрепостить учеников, направить их на изучение языка, еще два месяца
назад в классе были дети, которые категорически не хотели учиться, а
теперь посмотрите, что делается», — говорит Юлле.
На уроках она ни слова по-русски не произносит: руками, интонацией,
выражением лица «переводит» фразу на язык, который может понять любой
человек. Потрясающий метод преподавания, а учитель Юлле Кылло —
настоящая находка для гимназии!
Пережили ряд реформ
Следующий урок у десятиклассников прошел в виде круглого стола, на
котором они рассказали, как они справляются с переходом гимназии на
эстонский язык. Выяснилось, что не очень. Чтобы успеваемость упала, они
пока не заметили, но трудиться им приходится намного больше.
 «Да мы не против учиться на эстонском, только пусть этот переход будет
постепенным, хотя бы с двадцати процентов начать. Переход был для нас
очень резким. И, конечно, тем, кто учился в классах с погружением,
намного легче, но мы-то не учились», — говорит Яника Антсон.
«А вы можете спросить в Министерстве образования, если я собираюсь
уехать из Эстонии и мне столько эстонского не надо знать, почему я не
могу выбрать русский и учиться на нем?» — задает вопрос Мартин Ларин.
«Сразу отвечу: своей задачей министерство считает дать вам качественное
образование на эстонском». «Хмм», — слышится в ответ. Кристина Кабитова
более категорична: «Ну почему я должна вдруг учиться на неродном языке?
Я хочу все образование получить на русском, пусть переход начнется
позже!».
Эти дети за десять лет в школе пережили уже несколько реформ: введение
математики как обязательного выпускного экзамена, изменение системы
оценивания экзамена по английскому, переход на эстонский язык
преподавания.
Половина детей хочет после школы уехать из Эстонии, почти никто еще не
определился с будущей профессией, но абсолютно все каждый день сидят за
уроками допоздна, вдвое дольше обычного, и очень боятся, что вдруг будет
еще одна реформа, и им введут математику на эстонском. «Сейчас все так
меняется, что не знаешь, что будет через три года», — сказал Герман
Шевкуненко.
«Не очень приятно ощущать себя подопытными. Нам постоянно приходится
менять отношение к учебе, к тому, как надо учиться, как сдавать экзамены
и какие», — добавила Яника Антсон.
Ребята общаются с эстонцами, в магазине, на улице стараются говорить на
эстонском, пусть с ошибками. «Все же есть некоторый языковой барьер.
Но преподавание на эстонском, общение с учителями, попытка отвечать на
их вопросы помогают адаптироваться в эстонской среде. Выйдя за пределы
школы, уже не так боишься, что тебя не поймут и ты можешь ошибиться», —
сказала Яника.
КОММЕНТАРИЙ
Ирина Антонюк,
директор Русской гимназии Хааберсти
Переход преподавания предметов на эстонском языке в объеме 60% — это
всего лишь одна из задач, которые ставит перед собой школа, помимо
образования, воспитания, создания благоприятной психологической и
безопасной учебной среды. Что касается перехода, у нас эта цель в уставе
есть, но в этом году мы смогли достичь только 43%. И мы идем к 60%.
Нельзя сказать, что у нас есть проблема с учителями, мы перевели на
эстонский все предметы, которые могли, сделали даже немецкий язык на
базе эстонского, осталась только биология. И даже в этом случае у нас не
получается 60%.
Видимо, этого процента надо достичь на основе предметов по выбору, но
нам не хотелось бы, чтобы это было искусственно, мы бы хотели, чтобы это
были нужные ученикам предметы, которые понадобились бы им в дальнейшей
жизни.
У нас три направления в гимназических классах: экономическое, медиа и гуманитарное с уклоном в русскую культуру.
Те, кто занимается экономикой, посещают по понедельникам Таллиннский
колледж при ТТУ, слушают там лекции, будут писать курсовую на эстонском.
Это из тех предметов, которые, как нам кажется, нужны для будущего
детей.
Мы надеемся заключить договор о лекциях по медиа с Таллиннским
университетом. Такое сейчас позволяется, причем уроки проходят на чужой
территории и чужими силами, но за это платят не ученики, а школа.
С первыми двумя направлениями мы надеемся добрать предметов до 60%. С
направлением углубленного изучения русского языка и литературы добраться
до необходимой отметки, вероятно, не получится.
Попечительский совет школы ходатайствует об отсрочке перехода. Директор
должен управлять школой в соответствии с государственной политикой в
сфере образования, но мы обязательно должны прислушиваться и к желаниям
родителей и детей. И если родители считают, что их детям тяжело, хотят,
чтобы они не были пассивными слушателями на уроках, а активными
участниками, мы должны считаться с их мнением.
Еще одна сложность в том, что домашние задания по предметам и изучение
предмета на другом языке оставляют очень мало времени на увлечения,
кружки и т.д. Дети перегружены даже больше взрослых. Кроме того, не в
каждой семье есть родитель, который может помочь с учебой на эстонском
языке.
Министерство образования поддерживает нас в плане преподавания
предметов на эстонском, в частности в основной школе, что я считаю очень
правильным — начинать надо в основной школе, в десятом классе уже
поздно. Поддерживает Департамент образования Таллинна. Поддержку мы
получаем и от Фонда интеграции и миграции «Наши люди», у которого есть
программа выравнивания знания эстонского языка для школьников.
|
