Моя Эстония

«До того, как я переехал сюда, мои друзья и знакомые знали об Эстонии намного больше, чем я», — сказал  41-летний Раусси. Вместе со своей супругой, которая родилась в  Эстонии, он  долго думал, стоит ли переезжать в Таллинн жить и работать, и когда это лучше всего сделать.

«Когда мы думали о будущем и о детях, нас беспокоили места в детских садах и стареющее поколение учителей», — отметил он. Кроме того, Раусси обратил внимание на то, что в Эстонии ценится в первую очередь ориен­тированная на карьеру молодежь с высшим образованием, и он в свои 35 лет тогда показался себе несколько староватым.

Но, к счастью, Раусси удалось найти в Таллинне работу, которая позволила ему приложить свои силы на поприще пиара. Работа требовала знания эстонского языка, и он освоил его без особых проблем.

«Новым для меня оказалась гибкость здешних малых предприятий — в Финляндии ничего подобного в моей сфере я не встречал, — сказал мужчина. — Малые фирмы в Эстонии занимались самыми различными видами деятельности и предлагали своим клиентам широкий выбор услуг».  Поначалу это немного насторожило его.

Трудолюбия хватает
«Я справился тогда, справлюсь и сейчас», — сказал Раусси, который помимо общения с прессой стал заниматься организацией и лоббированием мероприятий. Так, специалист с международным опытом пиарщика приехал в Эстонию не рисоваться и учить других — он считал учеником себя.

Кроме того, сокращение доходов он принял как должное и не стал делать из этого проблему. «Сравнивая доходы, прежде всего следует сравнить налоговую нагрузку, общий уровень жизни и цены», — сказал Раусси.

Он отмечает, что эстонцы более трудолюбивы, чем финны. «Здесь люди порой работают на нескольких местах и участвуют в проектах, за которые им не платят, — сказал он. — Финны в этом смысле намного ленивее».

Сравнивая эстонские предприятия с финскими, он отметил проблему прозрачности. «Здешние предприятия более закрыты и зачастую руководитель делает то, что сам хочет, и при этом совершенно не ценит своих работников», — сказал он. Предприятия северных соседей, по его словам, гораздо прозрачнее, и финские руководители не так сильно переоценивают себя.

Поэтому, как сказал Раусси, по ту сторону залива в целом лучше относятся к работникам.
Говоря о неэффективности работы, нельзя обойти вниманием и здешний уклад жизни, который очаровал Раусси своими контрастами, и которые, тем не менее, иногда печалят и порой вызывают гнев.

«Что мне в эстонцах нравится, так это патриотизм и вера в себя. Эстонец знает, что он справится со всем. Мне нравится в эстонцах это своего рода диссидентство — добиваться, преодолевая трудности», — сказал он.

Например, песню Тыниса Мяги «Koit» («Заря») Раусси считает одним из символов патриотизма, который и его заставляет слушать и сопереживать.

Но если финн говорит, что во время поднятия сине-черно-белого флага у него на глаза наворачиваются слезы, то можем ли и мы сказать это о себе? «На это понадобится  время», — сказал он и добавил, что независимости в Эстонии всего около 20 лет и соответствующему образу мыслей — столько же.

По словам Раусси, в Финляндии патриотическое воспитание велось очень активно после Второй мировой войны. Оно продолжалось и в 50-е, и 60-е годы, когда финнам приходилось поднимать разрушенную промышленность, чтобы возместить Советскому Союзу огромные суммы ущерба.

«После этого символами патриотизма стали, к примеру, успехи спорт­сменов и ежегодные президентские приемы, так называемые парады пингвинов», — сказал он.

Раусси отметил, что и у финнов во все времена существовало святое триединство любви — дом, вера и родина, — которое сейчас несколько ослабело.  «Кроме того, вопросы веры, основных ценностей и принадлежности к общине в Эстонии сейчас находятся на подъеме, тогда как в Финляндии за последние годы церковь покинули более четверти миллиона граждан», — сказал он.

Однако наряду с сохранением семейных традиций в Эстонии больше распространено равнодушное по отношению к обществу в целом.

Как сказал финн, уже стало заметно более бережливое отношение к окружающей среде: «Не знаю, насколько велика в этом роль Райнера Нылвака и его кампаний по уборке «Сделаем!», но я снимаю перед ним шляпу».

Раусси переехал в Эстонию прямо перед пиком экономического бума. Между бедными и богатыми в обществе образовалась глубокая пропасть, которая быстро продолжала увеличиваться.

«Эстония и эстоноземельцы на удивление успешно справились с кризисом», — признал он. Свою роль в выходе из кризиса, безусловно, сыграло общество, открытое для предпринимательства, и государственное устройство. Проработав много лет в качестве наемного работника, в прошлом году Раусси решил начать свое дело.

«На самом деле, я до сих пор спрашиваю себя, почему не сделал этого раньше, — сказал он и отметил, что заниматься предпринимательством в Эстонии стало очень просто и интересно. — В Финляндии я бы ни за что не стал создавать свое предприятие и довольствовался бы выгодным положением наемного работника».

По словам Раусси, в Финляндии начать свое дело довольно сложно, и в первую очередь, в эмоциональном плане.

В случае неудачи там надолго приклеивается ярлык неудачника.
Небольшая фирма Раусси, занимающаяся пиаром, являет собой хороший пример предприимчивости малого бизнеса Эстонии. Более 90 процентов предлагаемых услуг идут на экспорт — клиенты Раусси живут в основном в Англии, Голландии, на Мальте, а также в Финляндии, Литве и Латвии.

Говоря о соседях Эстонии — Латвии и Литве, Раусси подчеркивает, что они сильно отличаются от Эстонии: «Эстония ушла далеко вперед. Как только я начал здесь работать и общаться с Латвией и Литвой, я почувствовал большую разницу».

По мнению Раусси, Эстония никоим образом не подпадает под Восточную Европу. «Когда здешняя единица структуры какой-нибудь большой фирмы подчинена восточноевропейской единице, то, как правило, это не дает хороших результатов», — сказал он. В этом смысле Эстония относится скорее к Северным странам.

Но какие государства вообще следует считать Северными странами? «Можно сказать, что Финляндия никогда по-настоящему не относилась к Северным странам», — отметил Раусси. Например, официальными рабочими языками Северного совета являются шведский, норвежский и датский, что всегда мешало финским топ-политикам и умаляло их желание углубить отношения с западными соседями.

Отличное место для бизнеса Между Эстонией, Латвией и Литвой тоже есть некое единство, но оно носит скорее исторический характер.

«Думаю, что по отдельности ни одно из трех государств не стало бы независимым, это можно было сделать только сообща, — сказал Раусси и добавил, что сейчас о ежедневных делах и событиях в Латвии мы знаем относительно мало. — Меньше, чем средний финн знает о происходящем в Швеции».

Раусси пришел к выводу, что Эстония находится где-то между странами Балтии, Восточной Европой и Северными странами и еще только ищет свое место.

Говоря о ближайшем будущем, Раусси отметил, что ждет от Эстонии изменений в сторону демократического устройства жизни. «Чтобы укрепить фундамент», — пояснил он. По словам Раусси, необходимо увеличить финансирование нескольких институтов, являющихся основой жизнеспособности государства — спасательных структур, здравоохранения и образования.

«Если понадобится, то немного повысить налоговую нагрузку, акцизы, но таким образом, чтобы капитал не стал утекать из Эстонии», — сказал он.

Сейчас у финна вызывает раздражение отсутствие видения, как в кругах политиков, так и в обществе в целом. «Партии живут от выборов до выборов, они каждый раз будто начинают с нуля, с новых обещаний и новых лозунгов, — сказал Раусси. — Как-то слишком легко и час­то из политики возвращаются обратно в частный сектор и меняют партии, из-за чего партиям опять приходится начинать латать дыры».

Кулдар Кулласепп
www.rus.postimees.ee