Моя Эстония

И это далеко не полный перечень ролей ведущего солиста Национального балета Эстонии Сергея Упкина. Недавно к ним прибавилась роль Родиона Раскольникова в балете Май Мурдмаа «Преступление и наказание». И она, без преувеличения, стала выдающейся работой артиста. Душевные метания героя в поисках выхода из нравственного тупика, в который он себя загнал, совершив преступление, его хождение по мукам были переданы артистом с такой обжигающей искренностью и болью... Сергей Упкин танцует не только телом, но всем своим существом. Поразительное проникновение, полное погружение в психологию героя!

Стать на ступеньку выше

– Этот балет для меня оказался нелегким в психологическом отношении, – говорит Сергей. – После премьеры я два дня не находил себе места, мне снились кошмары, все виделось в черных красках. А потом пришла физическая усталость. Ничего подобного я давно не испытывал. По той затрате энергии, которой требовал от меня этот балет, я могу сравнить его лишь с «Ромео и Джульеттой» в постановке Тийта Хярма – разумеется, не в психологическом, а в эмоциональном и физическом плане. Здесь ни на секунду нельзя выйти... нет, даже не из образа Раскольникова, а из состояния, в котором он пребывает. Любое движение должно быть наполненным. Ты можешь все продумать, но если не включишься с самого начала, дальше может «не пойти». А включившись, никак не можешь из этого состояния выбраться. Я давно не чувствовал такого... даже не опустошения – опустошение у меня было после Ромео, а здесь другое: ощущение физической усталости. При этом мозг продолжает работать в немного ненормальном состоянии.

– В том лихорадочном, возбужденном состоянии на грани распада сознания, в котором находился Раскольников?

– Ну, возможно. Я благодарен Май Мурдмаа за эту роль. Конечно, у каждого артиста есть свое амплуа, но когда все время танцуешь одно и то же, не развиваешься. Когда я танцую романтические или классические балеты, я опираюсь на имеющийся у меня опыт в технике и актерском мастерстве. А в этом балете хореограф поставила передо мной новые задачи, которые я постарался решить или хотя бы приблизиться к их решению и тем самым стать как бы на ступеньку выше. Это здорово, что мне удалось поработать с Май, и, надеюсь, что мы работали вместе не в последний раз.

– Разве вы раньше не работали с Май Мурдмаа? Ведь именно она пригласила вас, выпускника Вагановской Академии, в театр «Эстония»...

– Да, в 1999 году. Но я практически не участвовал в ее постановках, кроме «Краття», где танцевал в кордебалете. Для меня, воспитанного в строгой академической школе, первым впечатлением от балетов Май Мурдмаа был шок: я не понимал, как из классических позиций можно танцевать такое. Единственный ее балет, в котором я исполнял главную партию, был «Золушка», но это неоклассика. А так я работал под ее руководством, но в ее балетах не танцевал. В первые годы работы в театре я много участвовал в конкурсах и все время просил Май Мурдмаа поставить мне какой-нибудь номер. Я даже искал музыку, были идеи, но так ничего и не получилось. Прошло лет восемь, и я вновь заговорил с ней на эту тему. Я чувствовал, что мне как танцовщику нужно что-то другое. Конечно, я не говорил, мол, поставьте на меня балет, как вы ставили балет на Михаила Барышникова. Просто думал, что она захочет восстановить одну из своих работ. О «Преступлении и наказании» речь зашла года два назад, но из-за финансовых и прочих проблем эта идея долго не могла осуществиться.

Петербургские углы

– Вы хотели танцевать Раскольникова, видели себя в этой роли?

– Май Мурдмаа меня увидела в этой роли. Я лишь хотел работать с ней. У нас с самого начала установился хороший контакт. Даже когда я приходил из театра после семичасового рабочего дня, уставший, я ощущал сильный позитивный энергетический посыл от Май, и это меня вдохновляло. Сейчас я могу сказать: «Да, я хотел танцевать Раскольникова». Но когда мы начали репетировать, мне был интересен сам процесс, а не роль. Я снова взахлеб перечитал роман Достоевского, читал его, как ни странно, под музыку русских романсов и VI симфонии Чайковского. Хотя балет поставлен на музыку Арво Пярта, но у меня «Преступление и наказание» ассоциируется именно с Чайковским.

– Это неудивительно: тот же психологизм, осмысление жизни и смерти, поиски веры... Наверняка эта музыка помогла вам проникнуть в суть образа. К тому же вы родились в Петербурге, и атмосфера белых ночей, таинственных и мрачных петербургских углов вам знакома не понаслышке?

– Да, возможно, это тоже сыграло определенную роль. Помню, как наш учитель по литературе в Академии дал задание выписать из романа названия улиц, домов, где жил и куда заходил Раскольников. А потом мы с ним ходили по этим местам, осматривали трущобы – это было в 1995 году, и тогда это действительно были трущобы в центре города. Все это отложилось в памяти и теперь пригодилось.

– У вас прекрасные партнеры: Виталий Николаев – очень колоритный Порфирий Петрович и Эве Андре – Соня, от которой словно исходит внутренний свет.

– Да, Эве – молодец. Я очень рад, что судьба свела нас в 2000 году, когда мы готовились к конкурсу «Арабеск» в Перми. С тех пор мы танцуем вместе. Мы понимаем друг друга с полуслова, и, какие бы периоды ни переживали, всегда можем помочь друг другу.

Без пяти минут педагог

– Репетируя с Май Мурдмаа «Преступление и наказание», вы в то же время готовили в театре непривычную для вас комическую роль доктора Фалька в «Розалинде». И при этом танцуете почти весь классический репертуар. Одно другому не мешает?

– Я счастлив, что минувшее полугодие было очень богато на премьеры, причем такие, которые делают жизнь артиста ярче и интереснее. В октябре 2011 года я впервые вышел на сцену в роли де Грие – до этого я танцевал Леско, брата Манон, – в классическом драмбалете Макмиллана «Манон» – это очень интересный образ, данный в развитии. Потом станцевал «Преступление и наказание» и «Розалинду». Я рад, что у меня так много работы, причем не рутинной, а позволяющей расти. Быть может, потом я сумею передать это ощущение своим ученикам.

– Вы хотите в будущем стать педагогом?

– Да, я учусь на педагога-хореографа в Академии русского балета имени Агриппины Яковлевны Вагановой.

– Как вы все успеваете? У вас так много работы в театре...

– Если честно – не успеваю. Но стараюсь.

– Остается время на книжки и кино?

– Книжки я читаю, и очень много, но через страницу, к сожалению: выписываю то, что нужно для учебы. Сейчас читаю мемуары балетмейстеров, педагогов. Мне нужно собрать материал для будущей магистерской диссертации. Через полтора – два года должен закончить Академию. Конечно, хочется и кино посмотреть, и в музей пойти, но времени нет: я приезжаю в Петербург на несколько дней – когда меня отпускают из театра. Естественно, сложно совмещать учебу и работу. Но я сам сделал такой выбор. Потому что всю жизнь танцевать невозможно, а учиться, мне кажется, нужно сейчас, пока есть интерес.

– Откуда черпаете энергию, духовную силу?

– Не знаю... Я думаю, от любви.

***

Справка «ДД»:

Сергей Упкин родился 30 марта 1981 года в Ленинграде. В 1999 году окончил исполнительский факультет Академии русского балета им. А.Я. Вагановой. Ныне учится там же на педагогическом факультете.

В 1999-2005 годах и с 2008 года – солист Национального балета Эстонии. В 2005-2007 годах работал в Германии, в труппе Staatsballet Berlin.

Лауреат международных конкурсов: «Фуэте» в Таллинне (золотая медаль, 2000); «Арабеск» в Перми (золотая медаль и приз имени Михаила Барышникова, 2000); в Варне (бронзовая медаль, 2000); в Хельсинки (серебряная медаль, 2001); в Джексоне («Лучшая пара», 2002 – вместе с Эве Андре); Premio Roma в Риме (золотая медаль, 2003).

Обладатель приза Эстонского театрального союза (2004) и звания «Лучший танцовщик Эстонии» (2010).

Любимые кинофильмы: «Остров», «Догвиль», «Игры разума», «Идиот» (В.Бортко).

Тамара Унанова
www.dzd.ee